|
В каждой прорезали три отверстия: в середине и ближе к концам. В них вставили металлические прямоугольные трубы. Они выступали из «жестяных» труб на двадцать сантиметров с обеих сторон и имели несколько отверстий для болтов. Через два дня они превратились в поплавки для плота-катамарана. Для чего внутренности заполнили монтажной пеной и кусками пенопласта. На глаз — плавучести у пары поплавков должно хватить, чтобы выдержать палубу и четыре-пять человек на ней с небольшим грузом. Палубу сделали из листов ОСП. Их прикрутили к трубам, вставленных внутрь тех, что запенили в поплавки, и закрепили поплавками. Пену, вылезшую из щелей, после застывания срезали, а поплавки обмазали жидкой резиной. Вёсла сделали из деревянных брусков, оструганных до круглого сечения. На лопасти пошли обрезки тонкой ОСП, обмазанные резиной. Потом я укрепил поплавки и палубу своими искрами, чтобы неказистая конструкция не развалилась. Все материалы нашлись в развалинах. Оказалось, что у людей даже в кладовках хранятся немалые запасы строительных материалов, от банки с краской, до рулона рубероида, которым крыши кроют. Ту же монтажную пену собирали постоянно, если она попадалась. Потом ею запенивали щели в машинах, используемых для жилья в лагере. Так было ночами теплее.
С лодками разборщикам завалов не повезло. Не нашли ни одной. Зато палаток и разного туристического снаряжения, а также одежды нарыли внушительную гору. Особенно порадовали миниатюрные печки для походов на жидком топливе. Мясо на таком огне напрямую жарить нельзя, так как то приобретало отчётливый запах горелых нефтепродуктов. Но в посуде можно было готовить всё, что душе угодно. Кроме этого они вытащили из-под завалов несколько пневматических винтовок с пистолетами, арбалетов и луков. Стрел вот мало было, зато балончиков и пулек набралось половина мешка для строительного мусора. Мощность что у одних, что у других была… да никакая не была. Зато после наложения усиления Лизой крохотная пулька, выпущенная из дешёвой эмэровской пятизарядной пневматики с десяти метров, легко пробила железный лист автомобильной крыши. Это примерно равно сильному удару ножом. Той же собаке точно не поздоровится. Ещё и пульки не простые, с выступами и острым носиком. При попадании в плоть они станут её рвать вместе с внутренними органами. А это дикая боль, огромная кровопотеря и шок. Кто-то из мужчин, до переноса регулярно бывавшего на охоте, назвал пулю от пневматики «мини-диаблой». Пояснил, что есть такая пуля для гладкоствольного ружья, называется «диабло». Внешне она похожа на те крохотульки, над которыми поработала Лиза. В первую же ночь усиленные пули и пневматические винтовки показали себя во всей красе, обогнав по эффективности корявые арбалеты. Одного попадания вполне хватало, чтобы раненая собака забывала про нас и, скуля, уползала в туманную темноту. Если из полдюжины арбалетов в ночь убивали пять-шесть собак, то из трёх пневматических винтовок прикончили десять. Ровно столько нашли трупов и тяжелораненых зверей, не способных двигаться. По словам же бойцов на стене, те поразили вдвое большее количество. К слову, из магазинных луков и арбалетов стрелять не стали, решили поберечь боеприпасы к ним, которых нашли слишком мало. Будущий плот в разобранном виде принесли к озеру. Группа состояла из десяти человек, но только четверо отправятся на другой берег. Просились многие, но в итоге Колокольцев назначил нашу троицу залётчиков и четвёртым пошёл один из его порученцев. Нам дали два самодельных арбалета, пятизарядную пневматику и холодное оружие в виде тесаков и копий. К дальнобойному оружию присовокупили усиленные боеприпасы. Клинки и наконечники укрепил я после того, как их заточили почти до бритвенной остроты. — Ну, ни пуха, ни пера! — сказали нам оставшиеся на берегу. — К чёрту! — дружно ответила наша четвёрка. Гребли мы очень тихо, без всплесков и очень плавно. |
