На пруду никого не было. Даже легчайшее дуновение ветерка не касалось прибрежного камыша. Если какая-нибудь коричневая бархатная головка и начинала вздрагивать, значит, мышь-полевка, стоя на задних лапках, оглядывалась по сторонам, высматривая в зарослях камыша свой будущий ужин. Не было видно лебедей с их выводком – должно быть, уплыли к большой реке, Уисси. И слава Богу: Розамунда не любила их беспокоить и, скорее всего, при них так и не вошла бы в воду.

Она расстегнула платье и сбросила на траву, рядом с широким махровым полотенцем. Потом ступила на твердую, прокаленную солнцем глину, плавно оттолкнулась и поплыла. Вода оказалась исключительно приятной. Доплыв до середины пруда, Розамунда перевернулась на спину и, слегка перебирая руками, отдыхала, глядя в безоблачную ширь. Высоко над ней пролетела стая уток, а затем – маленькая амбарная сова. Потом долго никого не было. В лазурном небе загорелись письмена, воспроизводящие строки из послания Клиффорда. Поймав себя на этой галлюцинации, Розамунда перевернулась на живот и, широко выбрасывая руки, кролем поплыла к дальнему берегу.

– Наслаждаетесь?

Она вскинула голову при звуке голоса Джеральда Гибсона, а почувствовав под ногами дно, побрела к нему.

– Хорошо?

– Восхитительно!

– Я совершенно забыл о том, что здесь можно купаться.

– Вода такая ласковая, прохладная…

– Выходите, погрейтесь на солнышке. Он присел на корточки и похлопал дерн. Розамунда хотела возразить: мол, я оставила платье на том берегу, но спохватилась: что за глупости! Можно подумать, он не видел девушек в купальнике – к тому же таком старомодном, что не вызвал бы нареканий даже в эпоху королевы Виктории.

Гибсон подал ей руку и рывком вытащил на траву. Розамунда со смехом опустилась рядом.

– Помню, мальчишкой я через выходные плавал здесь на шлюпке. Тогда уровень воды был выше. В другие выходные я отправлялся на Железнодорожный мост – знаете, мост через Брендон, прямо за Хокуолдом. Бывали в тех местах?

– Нет.

– Там отличная рыбалка. Достаточно просто сунуть руку в воду, немного пошуровать – и пожалуйста! Вы любите ловить рыбу?

– Нет. Пробовала – не лежит душа. – Розамунда робко улыбнулась. – Не выношу вытаскивать крючок из рта.

– Рыбы не чувствуют боли.

– Это вы так думаете. Вы же не рыба.

Они одновременно расхохотались. Розамунда подумала: какие все-таки люди разные! Она только сегодня познакомилась с этим человеком, обменялась с ним какой-нибудь парой фраз – и вот они уже веселятся, как старинные друзья. Он из тех людей, с которыми сразу чувствуешь себя легко и непринужденно. Легкий характер, не то что у его друга. Розамунда совершенно не стеснялась.

– Хорошо провели день?

– Да. В какой-то мере. Рад был повидаться со стариной Майклом. – Он повернулся к ней лицом. – Каково ему приходится!

Видимо, Джеральд Гибсон считал само собой разумеющимся, что она посвящена в обстоятельства жизни владельца Торнби-Хауза.

– Я почти ничего не знаю. Только о ребенке.

– То-то и оно, что ребенок. Ему следовало бы устроить ее в соответствующее заведение.

Она ответила – не сразу и с известной долей осторожности:

– Вряд ли он на это пойдет. Возможно, это только осложнило бы дело. Кажется, он к ней очень привязан.

– Привязан? Да это просто мания! Она загубила всю его жизнь!

У Розамунды широко распахнулись глаза.

– Это непреложный факт, – продолжал Гибсон.

– Вы давно знакомы?

– О да – с детства.