«Какого хрена он задумал?» – Сиверов перебирал абсолютно ненужные ему приспособления для сшивания бумаг, дыроколы, подставки для карандашей.

– Так вы берете или нет? – не выдержала наконец продавщица, не отличавшаяся особой любезностью.

– Я должен все хорошо рассмотреть. По-моему, это никакая не Франция, а самый настоящий Тайвань.

– Мужчина, а какая вам разница, – хмыкнула девушка, – зато деньги сэкономите.

Сиверов, разговаривая с продавщицей, боковым зрением следил за Шелковниковым. Тот приобрел дешевую телефонную трубку и набор инструментов – зажимы-"крокодилы", отверточка, кусачки. Опустив все во внутренний карман плаща, он неспешно двинулся к выходу, но возле витрины остановился и посмотрел на улицу.

В левой руке он сжимал кейс. Затем его губы дрогнули, он чуть наклонился, вороватым движением сорвал с правой руки перчатку и забросил ее в портфель.

«Пора», – решил Сиверов и извинился перед продавщицей:

– Набор мне ваш нравится, но цена больно кусачая.

Похожу по другим магазинам, если не найду ничего, то вернусь.

– Дешевле не найдете.

– Отложите его для меня.

– Мы держим товар только четыре часа.

– Вот и хорошо, я успею.

Сиверов через витринное стекло проследил, куда сворачивает Шелковников, и вышел на улицу. Теперь дистанцию приходилось держать предельную: людей было маловато, не затеряться.

А Шелковников по-прежнему вел себя странно. Он не останавливал ни такси, ни частников. Сиверов даже зауважал его.

«Это какие же крепкие нервы надо иметь, чтобы не поддаться искушению и не рвануть сломя голову из Москвы! Понимает, что уже все перекрыто, что машины проверяют, у всех постовых есть его фото, а таксисты будут сообщать диспетчерам обо всех подозрительных лицах. – Ну, иди же, иди. Хоть куда-нибудь, но ты меня выведешь. Он, похоже, и сам еще толком не знает, куда идет», – решил Сиверов, глядя, как Шелковников без всякой системы сворачивает во дворы, останавливается, оглядывается.

Но каждый раз он чего-то не находил. И вот в очередном дворе Сиверов, прижавшись к стене, заглянул в арку и увидел, как Шелковников остановился возле строительного вагончика, в каких обычно переодеваются рабочие. Дверь была открыта. Шелковников исчез за ней секунд на десять – Глеб успел только пробежать арку и спрятаться за выступом стены.

Павел Павлович появился вновь, сжимая под мышкой грязный ватник, кирзовые сапоги и еще какое-то тряпье. Тут же, не выходя на улицу, отставной майор КГБ зашел за мусорные контейнеры, стоявшие возле дворовых гаражей, и поспешно переоделся в строительную робу. Свою верхнюю одежду он завернул в плащ, подкладкой вверх, и забросил в мусорный контейнер. Испачканный побелкой кейс оставил себе и, водрузив на голову дурацкую вязаную лыжную шапку с помпоном, спокойно направился на улицу.

Если бы Глеб собственными глазами не увидел этой метаморфозы, он вряд ли смог узнать в неприглядном замызганном работяге холеного и респектабельного консультанта нескольких известных картинных галерей, человека, неоднократно бывавшего за границей и в совершенстве владеющего тремя иностранными языками.

«Умеет же, черт! Учись, Глеб, пока есть возможность. Вот только зачем ему трубка?»

И тут Глеба осенило. Ведь он сам не раз проделывал подобные фокусы – зашел в любой подъезд, подсоединился к распределительному щитку и звони куда угодно.

По коду можно выйти в любое место земного шара, а потом пусть разбираются, на чей номер придет счет.