|
Невыполнение заключалось в том, что он самовольно пошел на штурм захваченного террористами аэропорта после того как они нагло, ничего не боясь, на глазах у бойцов — расстреляли заложника. Я в это время — был в аэропорту, пытался остаться в живых. Атаку террористов мы отбили, с минимальными потерями освободили заложников, в благодарность — мне дали часы. Дениса — в благодарность уволили из боевого подразделения и не привлекли к уголовной ответственности. Хотя вполне могли.
Но мне на благодарность начальства плевать. Денису — тоже. Сам я традиционно не представляюсь, благо в том нет и нужды. Называйте меня… Искандер, что ли. Имя не мое — но оно мне нравится. Я — специалист по странам третьего мира. По радикальному исламу. По убийствам. Специализация таких как я заключается в том, чтобы в нужный момент оказаться у террориста за спиной. В отличие от обычного спецназа — у нас нет ни формы, ни устава, ничего — мы растворяемся в толпе, мы — одни из них. Нас нельзя вычислить, пока один из нас не окажется у кого-то из них за спиной. Именно этому — я и учу аж подполковника, и аж из управления А. Впрочем, в этом нет ничего необычного, многие из Альфы переходят в опера, как только чувствуют, что службу в боевом подразделении антитеррора больше не тянут. Про нас мало кто знает, наши действия не привлекают внимания, это не удары Калибрами через полконтинента, и не налеты стратегических бомбардировщиков. О наших действиях сообщают только скупые строчки новостей. Военный амир Исламского государства погиб в перестрелке с неизвестной вооруженной группой в окрестностях Ракки. Неизвестный снайпер убил уже третьего высокопоставленного боевика Исламского государства в Ливии за неделю. Обычная, повседневная работа по защите своей страны. Убей — пока не начали убивать тебя. Или — самый эффективный способ защититься от убийства — это убить убийцу, как правильно подметил полковник милиции Даниил Корецкий… Сейчас мы в Средней Азии. Наше мягкое подбрюшье. Наши действия здесь — призваны тушить пожар до того как пламя религиозной войны — взметнется до небес. Ведь Средняя Азия — по сути, мало чем отличается от Ближнего Востока, а тот же Кыргызстан, к примеру — почти точная копия Афганистана. Похоже до степени карикатурности: то же разделение страны на две части, горная система и длинный тоннель через нее (в Афганистане Саланг, в Кыргызстане Тоо-Ашу), то же разделение страны на «правильных киргизов» и «неправильных киргизов» — причем каждая сторона считает неправильным киргизом другую. Два «крыла» — союзы племен. То же понимание национализма, те же наркотики и даже та же самая любимая игра — козлодрание. Потом как-нибудь расскажу, что это такое. А раз Кыргызстан так похож на Афганистан, то и повторить судьбу Афганистана он может на-раз. И Таджикистан — такой же. И всем на это плевать, а кое-кто даже очень заинтересован в том, чтобы банды из Афганистана обрушились на наше Поволжье и Урал. Но нам — не плевать, и потому — мы здесь. Вмешиваемся в суверенные дела иностранного государства… Дорога хорошая — для Средней Азии так и просто отличная. Правда, никто не знает, какой она будет через десять лет после того, как по ней покатаются тяжелые грузовики. Дорогу строит Китай, за свои деньги, и строится она для того, чтобы дать Китаю доступ к многочисленным месторождениям руд в горах. Средняя Азия — это кладовая полезных ископаемых, и мы сто лет клали жизни на то, чтобы облагородить ее, цивилизовать, построить города. А вот сливки — похоже, будут снимать китайцы. Но жизнь — она вообще, штука несправедливая… Из Кыргызстана — мы переходим (точнее, переезжаем) в Таджикистан. Страну, которая в девяносто первом — девяносто четвертом годах потеряла в кровавой гражданской войне больше жителей в процентном соотношении, чем любая другая страна в двадцатом веке. |
