– Он ведь тебе помогал? – спросил Алеша, воспользовавшись тем, что его собеседник приостановился, чтобы перевести дыхание.

– Еще как помогал! – столь же радостно продолжал Федя. – Он и одежду мне свою давал, и угощал. И разговаривал иногда! – Последний факт, судя по всему, имел для сумасшедшего огромное значение. Нечасто с ним беседовали, как с равным.

– А раньше? – Алеша упорно старался подвести разговор к трагическому случаю.

– Раньше я плохой был! Дразнил его, – самокритично признался Федя, потупив взгляд. – Он ведь говорил, что это нехороший пруд, что не надо туда лезть! А я полез! И Колька с Васькой полезли! – неожиданно выкрикнул деревенский дурачок. Очевидно было, насколько трудно и с какой болью даются ему эти воспоминания. Алеше даже стало совестно за то, что он пробудил их. Но ведь мальчик делал это не ради собственного удовольствия!

– А как же вы вылезли? – спросил Алеша полушепотом, в тон рассказчику.

– Колька с Васькой потонули! Так и не вылезли! Их потом вытащили! – выкрикнул Федя и всхлипнул. – А меня старик вытащил! – Федя утер нос грязным рукавом. – Он тогда еще не очень старый был, – пояснил он и неожиданно добавил: – Отбил он меня…

– У кого? – Алеша почувствовал, что уже «горячо», оставалось вытянуть из рассказчика совсем немножко. Он боялся спугнуть его неосторожным вопросом. Мальчик даже весь подался вперед, чтобы не пропустить ни слова.

– У молодого брата! – приложив палец к губам, прошептал Федя. Алеша разочарованно отпрянул. Он-то надеялся услышать разгадку тайны Мертвого пруда, а тут ему рассказывают какую-то ерунду. Конечно, в мозгу больного человека страшные истории, реальность и вымысел могли перемешаться, но все равно как-то обидно. Но Федя Алешино движение понял по-своему. – Вот ты его тоже боишься! Конечно, боишься, коли видел! Только теперь-то, без старика, кто тебе поможет?

– Действительно, кто? – задал сам себе риторический вопрос Алеша.

– Вот то-то и оно! – поддержал его Федя. – Жалко старика! Хороший был старик! Я, когда он помер, плакал сильно. Когда отец Василий его на кладбище не давал хоронить, я его дураком обозвал! И к нему в церковь больше не заходил! – гордо добавил он.

– Все понятно! – Алешу уже утомила эта болтовня, и он собрался уходить.

– Ты в пруду-то не купайся! Берегись молодого брата! – напутствовал на прощание Федя. И вдруг спросил: – А на чердаке-то небось страшно?

– Где? – Мальчик так и подпрыгнул от удивления. Выходит, деревенский дурачок знает и про чердак! А он-то едва не упустил возможность об этом расспросить! Конечно, уходить он тут же раздумал.

– Как где? На чердаке! – Федя, казалось, поражался такой непонятливости.

– А что на чердаке? – осторожно спросил Алеша.

– Что ты все у меня спрашиваешь! – неожиданно рассердился Федя. – Как маленький! Будто сам не знаешь!

– Я просто думал, что там раньше было, – оправдывался Алеша. – А ты здесь давно живешь, все знаешь…

– Старик там помер! – коротко сказал Федя и шмыгнул носом.

– Вот, значит, как. На чердаке… – Алеше стало очень неприятно. Он подумал, что теперь подниматься на чердак ему станет еще тяжелее.

– На чердаке, – повторил Федя. – Он в последнее время вообще там почти все время сидел, в трубу что-то высматривал. Так и помер с трубой. Он и до сих пор там бывает, высматривает. Наверное, за братцем своим следит. Да ты его и сам, наверное, видел.