Александр Белогоров. Большая книга ужасов – 18
Черный фотограф
Глава I Сломанная нога
Алешкина мама всегда обожала фотографии. Дома у них, как смеялся папа, все стены были ими завешаны. И действительно: увеличенные фото их самих, родственников и каких-то далеких предков занимали много места. А уж если к ним домой приходили гости, то их не отпускали до тех пор, пока они не просмотрят несколько фотоальбомов. Алешке было, в общем-то, все равно. Ну что ж: увлечение как увлечение. По крайней мере безобидное. Не то что у некоторых! Например, у Вовки, одного из его одноклассников, родители были просто помешаны на огороде, и ему приходилось постоянно помогать им на грядках. Но сейчас, когда Алешка был вынужден целыми днями сидеть дома (да даже не сидеть, а лежать в постели), все эти фотопортреты на стенах начинали его раздражать. Особенно его собственное фото, которое обрело свое законное место на стене совсем недавно. Казалось бы, фото как фото, ничего особенного. Алешка и сам не понимал, что это он прицепился к снимку. Вроде бы и получился он там хорошо, и сделано все качественно. Стоит он там в полный рост, улыбается. Но вот чем больше он в него вглядывался, тем сильнее ему что-то в нем не нравилось. Конечно, когда лежишь со сломанной ногой, да еще в самый разгар долгожданных каникул, раздражать может все, что угодно. Особенно когда представишь, что, будь ты чуть поосторожнее, был бы сейчас таким же здоровым и жизнерадостным, как на снимке… Может, все дело было в рамке? Она была деревянной, тяжеловатой и выглядела как-то по-старомодному. К такой рамке подошел бы портрет какого-нибудь солидного прадедушки, а не мальчишки! Но что делать! Мама была в восторге не только от фото, но и от рамки, так что Алешка не стал выдавать своих чувств, чтобы ее не огорчать. Рамка была сделана из дерева, которое, казалось, все было покрыто мелкой сеточкой из каких-то черточек. Алешка с удовольствием заменил бы эту рамку на какую-нибудь более современную, но рамка с фото составляли как бы единое целое. Она была подогнана столь искусно, что было даже совершенно непонятно, как можно ее вскрыть и как вообще в нее умудрились вставить снимок. Алешка подумал, что, быть может, невзлюбил этот портрет потому, что ногу он сломал как раз после того, как снимок появился в доме. И, можно сказать, еще повезло, что дело ограничилось только ногой. Хорошо еще, что шею не сломал! И где! На лестнице, рядом с собственной квартирой! Каждый день там не раз пробегал, и ничего! А тут: шел себе спокойно, и раз — чувствуешь, что летишь вниз. Как будто толкнул кто-то. Но рядом-то никого и не было! Еще повезло, что Сумкой за перила зацепился. А то бы как раз головой о ступеньки! Конечно, рядом никого не было, во всем подъезде он был один. Но Алешка тогда готов был поклясться, что видел краем глаза какую-то черную тень рядом. Конечно, он потом решил, что это он увидел свою собственную тень, но ведь раньше сотни раз ходил там и ничего такого не видел! К тому же одновременно с появлением тени ему вдруг неожиданно сделалось очень холодно: прямо озноб пробил. И это в такую-то жару! И еще: было такое ощущение, будто этот холод прямо-таки выталкивает его к перилам. Привидится же такое! Алешку даже передернуло ото всех этих воспоминаний. Ведь у него были такие планы на эти каникулы! А теперь лежи тут, скучай, ругай себя за неосторожность и гляди на этот дурацкий портрет! Конечно, нога скоро заживет, но каникулы все равно испорчены. Будешь потом долго еле-еле ходить, как старичок. Кот Маркиз не спеша прошествовал по коридору. Он заглянул в комнату, как показалось Алеше, с некоторым подозрением и отправился дальше. Раньше Маркиз больше всего любил спать именно в этой комнате. Быть может, потому, что Алешка никогда его не гонял и позволял располагаться там, где ему заблагорассудится, хоть на пот душке. |
