– Вот, ребята, знакомьтесь, – вскочил Сергей, – это Катя, моя дочь.

Катя даже не посмотрела в сторону отца. Шмыгнула носом, оценивающе оглядела гостей и, подойдя к Антону, спихнула его с табуретки.

– Подвинься, – запоздало сказала она, усаживаясь. – Ну, что тут у вас?

– Катя… – развел руками Сергей. – Отдай табуретку гостю, а сама сходи за стулом.

– Я его не звала. Пусть сам идет за стулом. Ошарашенный Антон стоял с открытым ртом – мало того, что с табуретки согнали, еще и за стулом посылают. Не обращая внимания на Антона, Катя уставилась на Алексея.

– Ты ведь Алексей? – спросила она. – Это ты привидения видишь?

– Да, – смутился неожиданному напору Алексей. – Только не привидения.

– А как это? Страшно? – Из Катиных глаз уходила сонливость.

– Очень, – решил не вдаваться в лишние подробности Белов.

– А мне совсем не страшно, – с вызовом заявила Катя и, подхватив бутерброд Кузькина, откусила от него приличный кусок. – Я и фильмы все смотрю, – продолжала она, жуя, – и книжки читаю – ничего. Мы с девчонками однажды даже на кладбище ходили, в двенадцать часов ночи. Хоть бы что. Правда, Ленка, дура, завизжала, и нам пришлось убегать. Но все равно классно было.

Недовольный Антон ушел в темную комнату, долго шарил по стенке рукой в поисках выключателя, ничего не нашел и двинулся в глубь комнаты, выставив вперед руки. С первого же шага он налетел на стул, с наслаждением сбросил на пол висевшую на нем одежду, надеясь, что это все-таки Катькины вещи. Услышав, что на кухне зашел интересный разговор, он поспешил обратно и тут же застрял в коридоре, с первого раза не протиснувшись в дверной проем кухни.

– Подумаешь, – Антон ножкой стула зацепился за дверь и бессмысленно дергал на себя стул, – мы тоже ходили на кладбище.

– Ты что-то говорил про фантазию, – Сергей помог Антону втащить стул внутрь.

Алексей сидел под столом, соскабливая с пола масло – как водится, бутерброд упал маслом вниз. Он старательно делал вид, что сильно увлечен своим занятием, потому что ему совершенно не хотелось все вспоминать заново. Вспоминать страх, лица своих истязателей. Вспоминать только что пришедшие мысли о смерти. Но вылезти из-под стола все-таки пришлось. И рассказать все тоже пришлось.

Катькины глаза просто сияли от восторга, когда она все это услышала. Ее сон мгновенно улетучился, след от подушки разгладился. Она была на седьмом небе от счастья. Но чем больше она радовалась, тем труднее было говорить Алексею.

Сергей, закинув ногу за ногу, задумчиво покачивал тапочкой.

– Я только не понял, – медленно проговорил он, – почему они к тебе-то прицепились?

– Я их придумал, – вздохнул Алексей. – И теперь они от меня не отстанут.

– Ну и что с того, что придумал, – Катин восторг сменился жаждой деятельности, – как придумал, так и передумай. Скажи сам для себя, что их нет – и все.

– Есть они, – сказал Алексей, кладя на стол исцарапанную руку.

– Ого, – присвистнула девочка, – это кто тебя?

– Собака.

– Но их же не существует!

– Нет, они существуют!

– Ну, пойдем вместе на кладбище, если я их увижу, тогда поверю.

– Что мне с твоей веры, – пожал плечами Алексей. – Без меня идите.

– Чего ты сразу! – сморщилась Катя.

– Они и без кладбища ко мне приходят, чего мне туда таскаться?

Алексей уткнулся носом в чашку, откусил кусок от бутерброда, всем видом показывая, что говорить об этом он не собирается. Ну не рассказывать же Катьке все заново. Девчонки – что они могут понять?

Но Катя рвалась в бой и придумывала все новые и новые доводы, чтобы уговорить ребят взять ее с собой на кладбище.