Гошка пробует освободиться, трясет кистью. Но деревянная трость смычка вросла в пол, жесткий конский волос впился в руку и по венам стремительно бежит по телу.

Мы станем одним целым, – шепчут колки, сильнее натягивая струны, уже обвившиеся вокруг шеи. – Мы станем деревом. Мы станем травой.

Перед Гошкой появился человек в шляпе. Он посмотрел на него глубоко запавшими темными глазами.

Кто это? – прохрипел Снежкин.

Это тот самый колдун, что ошибся в заклинании, – пропела скрипка. – Теперь он вечно следует за мной. Видишь, какой он старый? Он немного похож на дуб. Потому что все самое ценное, что нас окружает, это деревья. Со временем ты это поймешь.

Почему он все время молчит? – Гошке становилось все тяжелее дышать.

А он не местный, – хмыкнула скрипка, усиливая нажим.

Человек в шляпе повел плечами. Теперь он был больше похож не на дерево, а на взъерошенного ворона.

От нехватки воздуха у Снежкина закружилась голова. Лица сидевших в зале запрыгали, как в цветном калейдоскопе.

Я не играл на тебе, – из последних сил выдохнул Гошка.

Это неважно, – прошелестела скрипка, загораживая собой небольшой Гошкин мир.

И наступила темнота. В ней был какой-то противный скрипучий звук, словно по железу водили камнем. Снежкин поискал глазами. У его ног сидела маленькая Смерть и лениво точила свою косу. Точильным камнем она водила неумело. От каждого движения он вырывался у нее из рук, и Смерти приходилось в темноте на ощупь искать его.

Ты ко мне? – удивился Гошка.

Ну не к попутаю же! – зло ответила Смерть. – Работаешь, работаешь – никакой благодарности.

Она еще не успела поднять камень, как звук повторился. Противный писк настойчиво лез в уши, так что захотелось их почесать.

Гошка дернулся, открыл глаза и встретился с наглыми глазками на циферблате. Клоун ехидно смотрел на него, противно ухмыляясь.

Зазвенели часы.

Снежкин сбросил наглый будильник с кровати. С удовольствием глубоко вздохнул.

– Приснится же такое, – пробормотал он. Чтобы прогнать остатки неприятного сна, Снежкин протер глаза, подергал уши и почесал нос.

Сон легким облачком отлетел в прошлое и встал в очередь на быстрое забывание.

За окном была глубокая ночь. В доме напротив по-прежнему не горело ни одно окно. От этого казалось, что дома вообще нет. Ни этого и никакого другого. В мире существует одна Гошкина квартира.

Снежкин потянулся, спустил ноги с кровати.

Хватит думать о плохом!

Он вскочил и босиком побежал на кухню попить воды и чего-нибудь перекусить.

Когда он открывал свою дверь, ему вновь почудилось в ней что-то странное. Что-то было не так.

Шлепая босыми пятками по холодному линолеуму, пытаясь прогнать от себя непонятные ощущения, Гошка повернул за угол.

У дверей кухни висело привидение. Это был старичок с грустным морщинистым лицом. Тоскливо посмотрев на Снежкина, старичок ушел в стену. Гошка машинально сделал оставшиеся три шага до двери.

Половину кухни занимал огромный траурный венок. На выбившей гя из-под цветов черной ленточке золотыми буквами было написано: «Дорогому горячо любимому сыну». На табурете, облокотившись на венок, сидел мертвец и читал толстую книжку. «Месть мертвого…» – успел прочитать Гошка.

То, что это именно мертвец, было ясно по синюшным губам и белому как мел лицу с яркими прожилками.

По кухне пронеслась тень. С шелестом сложив крылья, на лампе повисла огромная летучая мышь. Повернув человеческую голову в сторону Гошки, тварь злобно зашипела, обнажив острые мелкие зубки.

От всего увиденного Снежкин впал в оцепенение. Испуга не было. Было только удивление – откуда они все здесь взялись?

Пробормотав: «Извините…» – Гошка попятился назад.