— Полоз выбрал невесту, — противным голосом перечислял Рява. — Им не уйти от дракона. Новая легенда родилась.

Эдик посмотрел в небо. Тучи, ворча, собирались в продолжение утренней грозы.

— Я подумал, что новая легенда родилась задолго до того, как полоз начал выбирать невесту, — произнес он.

— Не смеши! — фыркнул Рява. — Опять твои шуточки.

— Город будет жить и без моих шуток. — Эдик долго молчал, с наслаждением подставляя лицо ночному ветру. — Он будет жить благодаря им.

— Что-то я тебя не понимаю. Ты боишься признать проигрыш?

— Нет. Игра продолжается.

— Не выкручивайся!

Эдик засмеялся. Веселые морщинки разукрасили его лицо. Худые щеки, усталый взгляд — все это исчезло. В глазах поселились лукавые искорки.

— Знаешь, наш спор бесполезен. Пока нам хватает сил напоминать о своих легендах людям, город будет стоять.

— Вот только давай обойдемся без патетики. Она сейчас лишняя.

— Давай!

— Что ты улыбаешься?

— Они идут.

— Кто?

— Дети. Вон! Смотри!

Башня Длинный Герман была высокой, отсюда хорошо просматривался весь город. Рява перегнулся через перила, вглядываясь в паутину улиц.

— В детстве так легко решать, кто добрый, а кто злой, кто друг, а кто враг. Когда живешь пятый век, начинаешь в этом путаться, — прошептал Эдик.

— Чушь! Они не могли выбраться. Змеи бы их не выпустили!

— Помнишь легенду о двух влюбленных?

— Какую? Их здесь тысячи!

— Герман и Маргарита полюбили друг друга. Он был высокий и красивый парень, а она низенькая пухлая девушка. Встречаться они могли только по ночам, а расставались с первым лучом солнца, иначе могла случиться беда. И вот однажды они забылись. Ночь любви длилась дольше, чем ночь на небе. Герман и Маргарита в панике бросились каждый к себе домой, но было уже поздно. Первые лучи солнца коснулись влюбленных, и они превратились в башни. Длинный Герман и Толстая Маргарита.

— К чему эти сказки?

— Зато теперь Герман может вечно смотреть на свою возлюбленную Маргариту.

— Что это? — Рява отпрянул от перил. — Ты мне заговариваешь зубы!

— Они выбрались из подземелья. А хочешь, они придут сюда, к Шведскому бастиону? Здесь тоже есть тайные ходы.

— Нет! Нет!

Рява бросил последний взгляд на город.

— Уходи! — отвернулся он. — Убирайся!

Эдик снова рассмеялся.

— Куда же я уйду? Это мой город. — Он потупился. — Мы с Хельгой решили остаться. Она меня простила. Ей тоже хочется видеть, как город меняется.

— Ничего! В следующий раз все равно моя возьмет!

Они вываливались из двери один за другим. Впереди легкой, даже веселой походкой вышел Ожич, около его ног терлась кошка. Ромка тащил совершенно обалдевшую Лену. Таня брела, держась за стены. Из недр коридора неслись возмущенные мявки и рычания. Небо ворчало, набухало тяжелой грозой. В воздухе пахло электричеством. Над головами спасшихся пронеслось несколько огоньков, хлестнули по волосам огненные хвосты.

— Макс где? — Ромка сгрузил Лену на землю.

Таня равнодушно пожала плечом. Она терла запястье и все никак не могла избавиться от неприятного чувства — полоз схватил ее за руку, и теперь это ледяное прикосновение не уходило из тела. Чувство холода прошло сквозь кожу и мышцы, застряло в костях.

— Гуляет где-то…

— Дура! — выпала на улицу Полина, поддернула оторванную лямку.