– Мне за лошадьми следить надо.

– Да брось, давай, смотри, у тебя следильщиков полна конюшня! Не трусь, говорю тебе, они сюда не заходят! – Он вскочил и буквально потянул Леньку в сторону калитки.

Сопротивляться было неловко и бесполезно. Ленька открыл калитку, вытолкнул этого Ваську вперед себя, чтобы не воображал, и вышел следом. Двор конюшни весь был залит красным светом. Как будто сотни светофоров окружили забор и таращились на конюшню красными огоньками: «выход закрыт». Их свет слепил, и Ленька старался поменьше смотреть в сторону пришельцев. Красные огоньки мелькали над забором и уходили дальше в темноту, как искры от костра, много-много. На светофорных лицах все-таки были какие-то черты: пустые глазницы и рты, лишенные губ, зато с нечеловеческими клыками. Огоньки двигались вдоль забора, мимо распахнутой калитки, но во двор и правда не шли.

– Видал?! – Васька говорил наигранно хвастливо, будто пытался заверить Леньку, что это его личная армия. – Вот что их здесь отпугивает, знать бы? Про захоронение преступников Петрович быстро сообразил, тебе Юлька говорила, да? А здесь ни церкви, ничего такого, вроде всегда конюшни были. Сперва помещичья, потом...

– Может, они лошадей боятся?

– Ага. Одна-единственная была у Петровых, и ту задрали. Нет, Ленька, тут другое. – Он шагнул в сторону забора и азартно спросил: – Ближе подойти не хочешь?

– Я что, больной? – Ленька отступил и даже нащупал сзади дверь в конюшню. Этот Васька точно не в себе: только что небось сражался с этими тварями, еле убежал и уже опять рвется в бой. Или просто хочет подставить Леньку? А кто его знает, что он за тип? Ленька, например, его видит в первый раз.

– Брось! Во двор они не войдут, проверено. – Он хлопнул Леньку по спине с таким размахом, что буквально подтолкнул его к забору. Ленька пробежал по инерции несколько шагов и уперся в доски:

– Дурак, что ли?!

Васька не ответил. Он смотрел туда, за забор. Ленька сперва, конечно, отскочил от греха подальше, а потом перехватил его взгляд и сам увидел: чудищ за забором не было. Вот от тех трех штакетин, в которые влетел Ленька, упыри расступились метра на три и только сейчас возвращались обратно, потому что он отскочил.

– А они тебя боятся, – радостно сообщил Васька, проглотив «дурака». – Попробуй еще!

Было уже интересно, что в нем такого, отпугивающего преступных мертвяков, да и страх пропал. Ленька засучил рукава, напустил на себя угрожающий вид и шагнул к забору! Красные огоньки расступились. Они не уходили совсем, не убегали с воплями, а расступались вдоль забора, как будто предлагая Леньке пройти. Вот это да!

– Выйди к ним! – раззадорился Васька. – Да выйди, видишь, они ничего тебе не сделают, а мне интересно. Хочешь, я рядом постою?

«Дурак», – подумал Ленька неизвестно про кого и пошел в сторону калитки. Он был уже на крючке, и никакого страха не осталось. Что он за птица такая, что преступные мертвяки перед ним расступаются, а? Они, конечно, не скажут... У самой калитки Ленька обернулся и красиво, как в кино, попросил:

– Прикрой спину.

Васек, как загипнотизированный, встал у него за спиной, и вместе они шагнули к мертвякам. Вблизи можно было разглядеть морщинки на светофорных лицах, пух в ушах и ногти на пальцах. Желтоватые, местами обломанные, ничего особенного, если не знать, кому они принадлежат. Одеты они были по-разному, в основном в истлевшие тряпки, но некоторые в деревне, должно быть, успели разжиться дождевиками, телогрейками и плащ-палатками.