В августе она снова приехала в деревню. Она больше не чувствовала себя там чужой. Да и бабушка обзавелась подругами. По вечерам они устраивали посиделки, обсуждали последние новости, сериалы и молодежь.

Наташка обрадовалась Ксюхиному возвращению. Позвонила Павлу, и тот немедленно приехал.

Ксюха, увидев его, смутилась. Они неловко пожали друг другу руки, словно были едва знакомы, чем рассмешили Наташку. Но неловкость скоро прошла, с ребятами Ксюхе было гораздо легче, она могла безбоязненно все с ними обсуждать.

В первый раз ее привел на пожарище Павел. От дома колдуна ничего не осталось. Ливень начисто смыл обгоревшие головни.

Черная гарь, как болезненная язва, покрывала землю. Ребята не решились наступать на нее, выбрали место неподалеку, сели на траву. Ксюха смотрела и думала: «Земля все вылечит. Следующим летом здесь взойдет трава, пробьются сквозь смерть ростки жизни».

Она молчала, а Павел негромко рассказывал ей историю Лизы и Игната.

– Дядька чувствовал свою вину. Елизавета любила его, а он… он хотел добыть это проклятое зеркало. Оно хранилось в роду ведьмы с незапамятных времен. Ведь Лиза, в отличие от Игната, – потомственная ведьма.

– Откуда ты знаешь? – спросила Ксюха.

Он усмехнулся:

– Ты забыла, что дядька меня в свои преемники готовил…

– Кстати, я давно хотела тебя спросить… Почему ты отказался?

– Ну, во-первых, баба Люба Игнату это дело категорически запретила. А во-вторых, я хочу быть человеком, просто человеком, понимаешь?

– Да… я тоже хочу быть просто человеком… Расскажи, что было дальше, – попросила Ксюха.

Паша сорвал травинку, пожевал ее задумчиво:

– А дальше было вот что: он начал с ней встречаться в надежде, что Лиза откроет ему секрет зеркала. Кое-что он и сам знал, уже тогда. Знал о его огромной силе, запредельных возможностях, о неисчерпаемых магических ресурсах. И по самонадеянности своей думал, что сможет всем этим пользоваться и управлять. Они встречались целый год, но этот год не приблизил Игната к зеркалу ни на шаг. Лиза никогда не обмолвилась ни словом о нем. А он к тому моменту уже готов был весь ее дом по кусочкам разнести, так ее возненавидел! Мать Лизы долго болела, все дело в том, что она не могла уйти, не передав дочери своего дара – или проклятия, это уж как кому нравится. А Лиза не хотела быть ведьмой. Она что могла делала для матери, лечила, ухаживала за ней, и благодаря ее стараниям та кое-как передвигала ноги. Дядьку все это страшно бесило.

И однажды он сорвался. Пришел к ней, она, как всегда, обрадовалась. А дядька, дурак, только сильнее разозлился. Разве мог Игнат променять такое могущество на жизнь обычного человека! Он ведь гордый был!

Так вот, в тот вечер он не выдержал, сорвался и наговорил ей всякого. Требовал показать ему зеркало. Заявил: если оно ей не нужно, так пусть отдаст его тому, кто достойнее ее. Она сначала засмеялась, ответила, что он не представляет, о чем просит. Потом посуровела, спросила прямо: любит он ее или нет? Вот тогда-то Игнат и признался: «Какая любовь!» Да еще и обозвал ее дурой. Это ведьму-то потомственную!

Вот она ему и ответила. Дядька ее слова хорошо запомнил.

– Значит, так тому и быть… Если этому миру не нужна любовь, то пусть получает зло. – И добавила презрительно: – Убирайся!

Игнат не отступился. Он уже тогда кое-что умел. Не ушел, сцепился с ней. И неизвестно, кто из них кого убил бы, если бы не Лизина мать. Припечатала его напоследок, да так, что он потом несколько лет раны зализывал. Из деревни он, конечно, уехал, подался в дальние страны, искал тайные знания – и находил их…

Но его страсть, желание обладать зеркалом, не исчезла.