— Вот уже какао пошло… — сказал Турок, отмеряя скрепя сердце новую дозу дармовой выпивки и рассказывая то, что оба и так уже отлично знали:

— Слава господу! — поднял рюмку бродяга.

Ватага мальчишек пронеслась перед дверью, подняв пыль, а сзади — девчонка, поносившая их на чем свет стоит: «Сукины дети! Рукоблудники! Уроды!» Гармонист спросил, кто это.

— Дочка Алтамиранду, Сау. У нее не все дома. Она с мальчишками дурью мается, того и гляди брюхатая будет, — высказал Фадул свои соображения.

Педру Цыган перехватил взгляд, который Дурвалину бросил вслед бездельникам. «Пожалуй, этот не только о других горазд судачить», — улыбнулся про себя король пирушек. Это его позабавило. Девчонка уже неслась обратно, убегая от преследователей. Она ворвалась в магазин и, запыхавшаяся, остановилась рядом с Турком. В прорехах лохмотьев проглядывало налитое юное тело.

— Не позволяйте им меня схватить, сеу Фаду! Они хотят меня снасильничать.

Снаружи стояли, задыхаясь, Нанду, Эду и его брат Пеба, одиннадцати лет, сын капитана, но не от Зилды — та его усыновила. Они ждали Сау, уверенные, что она, выпив воды из колодца, которую Турков Глист налил ей в стакан из-под кашасы, вернется и снова начнет дразнить и подстрекать их, но, увидев Педру Цыгана, Сау потеряла интерес к играм в жмурки и догонялки и с презрением глянула на мальчишек, ждавших снаружи. В лавке вокруг нее были мужчины: один еще молодой, другие двое уже закаленные жизнью. Сау села на пол, высокомерно высунула язык, показала кукиш и напрочь забыла о мальчишках, затем вытянула ноги, приоткрыла рот и залилась счастливым смехом:

— Будут танцы? Пуще всего на свете я танцевать люблю!

Будто неугомонная трещотка, Дурвалину неутомимо обсуждал препоны, которые Тисау создавал для Баштиау да Розы, судачил о перспективах обоих претендентов, ставок не принимал ввиду отсутствия наличности, но приказчик сразу замолкал, как только слышал любой намек на то, кому же достанется — и, без сомнения, вскорости — целка дурочки Сау. Он сам был кандидатом — правда, тайком, но это дела не меняло, — и потому этой темы предпочитал не касаться. В этих тонких и рискованных делах с женщинами он оставлял суету и бесполезный треп другим, тем, кто любил болтать о своих преимуществах. Молча, без всякого хвастовства, он подкатывал к самым популярным проституткам — сегодня к одной, завтра к другой. В случае с Сау — девственницей и дурочкой — явных и жаждущих победы конкурентов было хоть отбавляй. Дурвалину, сиди тихо, ни гугу!

Эду и Нанду Сау даже в расчет не брала, не говоря уже о Пебе, — у них опыта мало. В пылу беготни они не шли дальше того, чтобы прижиматься и ощупывать ее. Как только они пытались задрать ей юбку, Сау убегала. Уже сам факт, что они делали это вместе, ватагой, сводил на нет возможные последствия, и мальчишки в глубине души предпочитали порченых кобыл и мулов — таких было много в караванах, ночевавших в Большой Засаде. Эду и Нанду их всех знали, и если появлялся новый караван, они сразу угадывали нужное животное по тому, как вели себя мужчины. У них на это был безошибочный нюх.

Настоящими конкурентами были другие, парни, которые вот-вот станут взрослыми, уже ходившие к проституткам и к мулам прибегавшие только в крайнем случае. Из них двое больше всех беспокоили Дурвалину и вызывали интерес Сау, которая возбуждала их так же, как и приказчика. Аурелиу — парень из Сержипи — высокий, бесшабашный, в последнее время начал учиться играть на кавакинью. Зинью был здешний старожил, всегда чистый и аккуратный, вежливый, скромный, не склонный к выяснению отношений. Кому из них повезет?

Только сам Господь, который создал ее дурочкой, мог сказать, вправду ли Сау чувствовала что-то к одному из них.