1863 год по григорианскому календарю

17

Трент испытывал жажду.

Это было первое ощущение, проснувшееся в нем.

Самое интересное заключалось в том, что, помимо нестерпимого желания хлебнуть воды, во всех прочих отношениях он превосходно себя чувствовал. Боль отступила, ребро и колено не беспокоили. Уже осознав, что очнулся, Трент тем не менее не спешил поднимать веки. Наконец рискнул: приоткрыл на мгновение левый глаз и тут же вновь спрятался в темноту. Спустя минуту отважился повторить эксперимент, но уже с правым глазом. Затем с обоими.

Картинка получалась одна и та же. Прежде всего он определил, что лежит на полу, на чем-то мягком. Комната с виду обычная: четыре стены, потолок, дверной проем, почему-то без двери. А вот интерьер чуднее не придумаешь.

Потолок, выкрашенный светокраской, излучал ровное, слегка рассеянное солнечное сияние. Вполне привычное и радующее взор удобство. Стены - каменная кладка. Порода, из которой вырублены бруски, неизвестного происхождения.

Две плоскости, попадавшие в поле зрения, гладкие, ровные. До третьей, по-видимому, руки не дошли. Снизу, правда, все выровнено, а вот верхняя треть грубая, шероховатая. Как нарезали материал, так кусками и клали на раствор.

Присутствовала в комнате и кое-какая мебелишка плетеное кресло в единственном числе, металлический стол. Странным казалось соотношение их размеров - и кресло, и стол были заметно вытянуты в высоту. Оба предмета мебели не покрашены, в них не угадывалось даже намека на желание придать вещам пригожесть. Изготовителей интересовало лишь их функциональное применение - другие соображения в расчет не принимались. Но последнее умозаключение почти сразу отвергалось ощущением, что и столу, и креслу, и шкафчику у стены все-таки присуща некоторая, если так можно выразиться, хрупкая утонченность. Трент уже вполне обстоятельно задумался: возможно, мебель предназначена для детей? В таком случае какими же должны быть здешние дети? Необыкновенно высокими и тощими? Трент с ходу принялся фантазировать: быть может, они похожи на эльфов?

Это были его любимые сказочные герои. В этот момент один из них как раз вошел в комнату. Странный какой-то. Очень высокий, но вдобавок еще очень плотный, крепко сбитый и какой-то прямоугольный. Из одного такого можно изготовить несколько сказочных героев. Физиономия грубая, с резкими чертами, словно вырублена из камня. Да и физиономией назвать это одноглазое рыло с голым черепом и торчащей из лба антенной тоже затруднительно. Точно не эльф и даже не гном, а скорее уж пещерный тролль. Из тех, что обожают человечинкой закусывать. В руке этот сказочный персонаж держал чемоданчик Трента.

Беглец попытался что-то сказать. Сразу не удалось, пришлось прочистить горло. Наконец выговорил:

- Второго такого уродца, как ты, еще поискать. Если, конечно, не считать Букера Джеймтона. - Он чуть приподнялся на локте и добавил: - Правда, у Букера шевелюра побогаче.

Монстр, не обращая внимания на замечание Трента, снял голову и повесил ее на крючок в стене. В результате перед взором беглеца предстала еще одна голова, гораздо больше напоминающая человеческую. Это был смуглый мужчина лет пятидесяти или чуть старше. Короткая стрижка, волосы седые и жесткие, как проволока.

Трент усмехнулся - странные превращения творит с людьми Луна. В следующий момент отчетливо припомнил, что с ним случилось, и наконец осознал себя Трентом, беглецом вне закона, попавшим в катастрофу, в каком смысле ни употребляй это слово.

- Ох, не надо было мне открывать глаза! - провозгласил он жалобным голосом.

- Неужели? - заинтересовался мужчина. Он расстегнул молнию, начал выбираться из эластичной оболочки скафандра. Сначала вытащил правую руку, затем левую. - Знаешь, приятель, - сообщил он доверительным тоном, - случалось, мне в голову тоже приходили подобные мысли. Особенно по утрам.