– Я тоже. ― Сильнее, чем она способна признать.

– Крисси, ― застонал Нейт, его тело напряглось. ― Думаю, мне следовало настоять на том, чтобы ты не снимала очки. В них твой взгляд безумно сексуален. Я хочу заняться с тобой любовью…

Он замолчал, на минуту отвернувшись от нее. Плед и пальто слегка сползли вниз, и в уютное гнездышко приник холод.

– Если ты этого хочешь, тогда почему медлишь? ― осмелела она. В темноте легко признаваться в безрассудстве.

Нейт тихо застонал и слегка прикусил мочку ее уха. Приятная дрожь, сладкая и незнакомая, сотрясала ее тело.

– Ты поощряешь меня. ― Мужчина потерся щекой о нежную шею девушки. ― Мне кажется, ты не осознаешь, что делаешь и…

– Я хорошо подумала. ― Она притянула его к себе, доказывая, что действует совершенно осознанно. ― Я уверена.

– Боже. ― Он зарылся лицом в дразняще пахучую массу кудрявых волос, ее нежность и отзывчивость сводили его с ума, заставляли забыть о здравом рассудке, побуждали кричать криком первобытного человека, что эта женщина принадлежит ему, что за нее он готов умереть.

– Не отстраняйся, пожалуйста. Я хочу тебя прямо здесь, всю, без остатка.

– Я не отстраняюсь, Нейт… здесь так приятно. ― Их губы снова встретились, и он понял, что его ожидают и приветствуют. Внезапно родилось ощущение принадлежности к некому таинству, оно рождало восторг и упоение.

Дрожащими руками он вытащил ее блузку из юбки, ласково охватил талию девушки.

– Ты прекрасна.

– Моя фигура не совсем пропорциональна. Наверху слишком худая…

– Ты совершенство. ― Нейт поднял руку и нежно погладил девушку по груди. ― Абсолютное совершенство во всех отношениях. ― Он осторожно провел пальцами вдоль позвоночника, по бедру и сжал зубы. ― Истинная красота.

– Я хочу, чтобы это был ты. Только ты.

Внезапно в ее словах он услышал шепот предостережения, но тело отказывалось повиноваться голосу разума. Он не желал отпускать ее от себя.

Темноту прорезал свет фар, мелькнула машина, и Нейт отчетливо увидел девушку, лежащую под ним, в ее лице, все еще невинном, почти детском, появилась требовательность.

– Нет. ― Он заставил себя оторваться от ее губ. ― Что я делаю?

Как он позволил себе зайти так далеко? Ему стало горько от сознания собственного бессилия.

– Что это значит? ― голос ее возмущенно дрогнул. ― Нейт, мы не должны останавливаться. Мы можем…

– Молчи, ― выдавил он из себя.

Он ненавидел себя за слабость: отказаться от удовольствия не мог ― и кинуться в омут чувств тоже не мог.

Она не его женщина и никогда ею не станет.

– Крисси. Мне очень жаль, я хочу любить тебя, подарить тебе наслаждение, и уверен, что и ты этого хочешь. Но я не могу.

Судорога сжала ему горло. Он застегнул рубашку, пытаясь не думать о женских руках на своей коже.

– Здесь какая-то ошибка. Я не могу… я не останусь. Я не имею в виду…

– Я, я понимаю. ― Он скорее ощутил, чем увидел, что ее лицо побелело.

Нейт попытался объяснить:

– Тебе нужен не я, кто-то другой, кто…

– Кто-то, кто останется со мной? ― Прошло мгновение, а ее щеки уже, казалось, пылали от ярости. ― Кто приклеится ко мне намертво? ― Крисси рассмеялась зло и грубо. ― Ты же не веришь в то, что я жду прочных отношений и постоянства? От тебя? Боже, нет, конечно.

– Не… ― Ее слова неприятно ранили.

– Я должна уйти. ― Крисси схватила очки с доски приборов и нацепила их на нос. ― Глупость.