В статусе дурачка были свои плюсы. Во-первых - не надо было объяснять странное поведение или незнание элементарных вещей. Во-вторых - на тебя не вешали ответственность. В-третьих - можно было прямо говорить то, что хотелось. Последний пункт мне нравился больше всего. Я им часто пользовался, когда толком не умел говорить, но так увлекся, что он перерос в привычку.

Да, селяне толком никогда не трепались попусту, это было очень заметно, но моя прямота была апофеозом. Я хотел есть - я шел в любой дом и говорил: “Хочу есть!”. Меня тут же приставляли к несложной работе и вручали хлеба. После работы кормили. Если я говорил, что хочу спать - мне просто указывали на сеновал и все. Зимой, конечно, иногда пускали в дом, обогреться у печки, но скорее в порядке исключения. Чаще просто давали каких-нибудь тряпок.

Самым неприятным моментом статуса дурачка были детские подначки. Дети везде одинаковы и очень жестоки. Если словесные оскорбления я не воспринимал и игнорировал, то попытки ударить не спускал. По-началу приходилось частенько драться. Нет, не подумайте, что я профи, скорее просто любил спорт. Но боевыми искусствами никогда не занимался. Не боец, одним словом, но как держать кулаки и как бить - знал. Возможно, это и помогло.

Тот ко... демон, он выполнил свое обещание. Я увидел свою жену и ребенка. Видимо он все же демон, потому, что увидел я их…

***

Взгляд направлен в клавиши кассы, а пальцы сами собой стучат вбивая сумму и нажимая разноцветные дополнительные кнопки.

Марк смотрит глазами мужчины в белоснежном фартуке на очередь галдящей ребятни и родителей с той стороны прилавка.

- Два миндальных! - заявляет парень, лет тринадцати, перед ним.

- Два миндальных, - кивает продавец. - С вас триста семьдесят.

Пока парень копается в ворохе бумажек, продавец набирает специальной ложкой миндальное мороженое из большого контейнера. Несколько движений и в вафельных стаканчиках оказывается по два круглых шарика мороженого.

Продавец забирает деньги с прилавка и поднимает взгляд на молодую девушку с ребенком. Мальчишка тычет в прилавок пальцем и громко заявляет: “Мне клубничное!”

- Одно клубничное и одно ванильное, - произносит девушка с улыбкой, от которой внутри все переворачивается.

“Господи! Господи, до чего ты красива! Кто-нибудь! Пожалуйста… Остановите время!”

И, повинуясь отчаянному крику души, мир становится на паузу. Исчезают звуки, замирают бегущие дети и рука продавца, принимающего деньги.

- Здравствуй, Мак, - слышится до боли знакомый голос.

Он поворачивает голову на звук, будто собственную, не задумываясь. Рядом, облокотившись на прилавок стоит козлоголовый демон.

- Не волнуйся, сейчас ты можешь говорить, - усмехается демон. - Ты выполнил свое обещание, а я выполнил свое. Все как договаривались.

- А они? У них...

- Все у них хорошо. Сын учится, жена работает...

Мак протягивает руку и прикасается к теплой руке супруги. В груди резко защемило. Взгляд скользит на мальчишку, прилипшего лбом к стеклянному прилавку. Там, за стеклом, стояли металлические коробки с мороженым.

- Он вырос, - сглотнув произнес Мак. - Уже большой...

- Да, время вернулось в привычное русло и отмотало положенные годы, - со вздохом произнес собеседник. - Я не могу долго удерживать время, у меня тоже есть обязательства.