— Не знаю, — коротко ответила она и добавила: — Я с тобой.

Девушка вынесла из своей комнаты небольшую тунику и, направив в нее немного силы, превратила ее в зеленый плащ до пят.

— Удобно, — заметил парень.

— Это Лифар. Хорошо трансформируется, — коротко пояснила друид и подошла к Маку. — Пойдем. Я все равно уже не усну.

Подмастерье кивнул и открыл перед ней дверь, выпуская наружу. Девушка вышла и оглядевшись вздохнула.

— Это после твоего ритуала с дневником?

— С ним — кивнул Мак. — Он оказался довольно серьезным артефактом.

— Ты дочитал его? — поинтересовалась друид, наблюдая как парень накидывает лямки и взваливает на спину шкаф.

Но вместо того, чтобы выйти на дорогу, отнес дом подальше к лесу и вернулся обратно.

— Что ты задумал?

— Хочу досмотреть то, что хранится в этом дневнике, — серьезно произнес Мак и перехватив метровую указку, принялся восстанавливать размытые дождем руны.

— Это может быть опасным, — осторожно произнесла Левитания.

— Наверняка, — согласился Мак. — Но я должен узнать как все было по-настоящему.

— Ты собираешься рисковать из-за любопытства?

— А тебе не интересно как было на самом деле? Кто такие проклятые?

— Разве все не написано в исторических книгах и мемуарах?

— Историю, Леви, пишут победители, — хмыкнул Мак. — Они никогда не расскажут о своих скелетах, спрятанных в шкафах. Но на чужие обязательно укажут пальцем.

Девушка с тревогой взглянула на Мака. Тот заканчивал обновление ритуала, проведенного совсем недавно.

— Ты уже что-то видел в прошлый раз?

— Видел, Леви. Видел… — устало произнес Мак и встал на ключевое место, запустив силу по рунам. — Отойди, а то зацепит.

— Я с тобой!

— Стой где стоишь!

— Я ХОЧУ УЗНАТЬ!

— СТОЙ, ДУРА!

Посреди огромного шалаша лежало несколько десятков человек. Кто-то едва дышал, кто-то сипло, с натугой пытался вдохнуть, а кто-то уже не первый час не нуждался в дыхании. Импровизированный лазарет, собранный темными, был переполнен.

Над одной из женщин, в свободном платье из голубого бархата хлопотал темный маг. Он трясущимися руками рисовал на ее ладонях руны чернилами из золотой чернильницы. В паре метрах от него стоял старый друг, пытавшийся образумить обезумевшего от горя мага.

— Перестань. Слышишь, Гулдан? Отпусти. Она выпустила все, что у нее было, — сглотнув ком в горле, произнес Уринай. — Ты ничего уже не изменишь…

— Я буду вливать в нее силу напрямую, — не обращал тот на него внимания.

— Послушай, она сделала все, что могла и немного больше…

— Я не дам ей умереть!

— Да посмотри ты вокруг! Вчера я предал огню четверых детей! Они даже щит ученический едва держали! Позавчера трех ведьм!

— ОНА НЕ ВСЕ! — рявкнул в ответ мужчина и принялся бормотать: — Погоди, Марлен, погоди моя черничка, — продолжил толстячок, выводя руны. Из-за того, что кисточка была потрепанной и руки дрожали, получалось откровенно плохо. — Сейчас, моя хорошая… потерпи чуть-чуть.

— Они могут ударить в любую минуту, слышишь? Это ее конец. Она сожгла свой дар…

— Заткнись! — рявкнул Гулдан, повернувшись к старому другу. — Заткнись и не мешай!

Он спрятал взгляд, заполненный тьмой, сгорбился и вернулся к женщине, после чего вывел последнюю руну у нее на лбу.