— Ты же сама хотела! Сама же настаивала на том, что необходимо сменить место, мол, аристократ тут шляется! И надо от него оторваться!

— А теперь не настаиваю. Здесь очень даже хорошо. А раз эти камни развалил, снова уже не появится, значит, и уезжать незачем.

— Ещё как есть за чем! Понятно, по второму разу не явится, но, если мы хотим подсмотреть, что он там выкапывает, надо найти новые камни.

— Ничего я не хочу подсматривать, — тихонько бормотала Шпулька, углубившись в малинник. — И искать ничего не хочу. И на кой мне сдался этот зарытый труп или сын трупа, черт бы его побрал! Как здесь было хорошо…

— Чего ты там бубнишь? — недовольно поинтересовалась Тереска. — Говори громче, ничего не слышно.

— Не сидится, говорю, на месте. Разве здесь плохо? Место — идеальное. Этого придурка я пока не боюсь… И что тебе не сидится на месте?

— Мы же собирались плыть на юг.

— Дался тебе этот юг!

Тереска вдруг замолчала и полезла глубже в кусты. Точно! Её явно тянуло на юг. Особенно со вчерашнего дня. Хотя, конечно, направлявшийся в ту сторону знакомый парус не имел к этому никакого отношения. Просто там были леса, огромные леса, а не какие-то жалкие рощицы; была, судя по карте, сложная система озёр, каналов и проток, было озеро Снярдвы и Яночкино лесничество, и вообще масса интересного! Здесь же — все уже знакомо до отвращения. А сколько нового может случиться там, впереди! Неожиданного! Увлекательного! Да что угодно могло случиться! Думая обо всем этом, Тереска снова почувствовала приятное тепло в груди, а желание двинуться на юг становилось прямр-таки непреодолимым.

— Не собираешься же ты ограничиваться осмотром этого крохотного паршивого кусочка нашей прекрасной страны? — осуждающим тоном произнесла она, выпутываясь из малинника. — По-моему, во-первых, надо увидеть больше, а во-вторых, эти графские булыжники меня заинтересовали. А вообще, ты хотела лес — так вот, там лесов сколько угодно.

Аргументы Терески оказались весомыми, и мощная сила, влекущая её на юг и не имеющая ничего общего с молодым человеком в лодке, в конце концов победила. Шпулька сопротивлялась все слабее и неувереннее.

— Ну, хорошо, — сдалась она. — Но там — каналы, по карте видно, и их лучше проплыть одним махом. А значит, во-первых, надо отправляться очень рано, чтобы время осталось в запасе, а во-вторых, нам бы не помешал парус. Похоже, ветер как раз дует в ту сторону. Так и быть, пожертвую свою ночную рубашку.

— Вот и отлично! — обрадовалась Тереска. — Принимаемся за работу.

Ночная рубашка в конечном итоге не понадобилась. С помощью верёвки, проволоки, гвоздей и огромных умственных усилий Тереске удалось соорудить поистине уникальную конструкцию. На мачте из сухой сосенки на верёвке висела поперечная перекладина, к которой крепилось полотнище, придерживаемое снизу такой же перекладиной, по концам которой привязали длинные верёвки, чтобы парусом можно было управлять с кормы байдарки. Казалось, нарядить все это сооружение в ночную рубашку не представляло никакого труда, но не тут-то было. Противная рубашка категорически отказывалась расправляться, сбивалась то в одну, то в другую сторону, выскальзывала из-под верёвок и вообще выкаблучивалась. Шпулька упорно не разрешала прибить рукава гвоздями, и тогда Тереска приспособила под парус своё большое махровое полотенце ярко-синего цвета. Она безжалостно приколотила полотенце гвоздями, горя нетерпением поскорее испробовать, что же из всего этого выйдет.

Из камышей подруги вышли на вёслах, причём телепавшееся на мачте полотнище отчаянно им мешало. Почувствовав лёгкое дуновение, они отложили весла. Тереска взялась за верёвки нижней перекладины и постаралась установить парус по ветру.