Однажды Вика увидела по телевизору, как на российских рынках перепродают за бешеные деньги поступающую из Европы "гуманитарную помощь" бесплатные, бросовые шмотки. Она вообразила ?? , радостно демонстрировавшую добытое шикарное белье - кусочки жемчужно-серого гипюра, совсем недавно украшавшие грудь новоявленной Антонии Браун...

Итак - Антония. Это первое правило, первый пункт в её "системе" перевоплощения. Второе - "мама". Просто, без запинки, чуть небрежно, иногда даже с иронией - мама, мамочка! Например: ты, мамочка, что-то путаешь! Или: ах, мама, перестань! Речь неторопливая, простыми предложениями, в которых трудно заплутать. А следовательно - только на общие темы - банально, просто, как Элиза Дуллитл, представленная светскому обществу: "Прекрасная погода, не правда ли?" Взгляд рассеянный, скользящий, чуть скучающий. И уж никак не застревающий жадным любопытством на каждой вновь открытой странице роскоши. Ничего себе: Антония Браун, восторженно замирающая перед затейливо уложенной ресторанной салфеткой, или застенчиво сюсюкающая горничной, меняющей цветы в вазе: "Да что вы, они ещё совсем свежие! Благодарю, ах, как чудесно!" Ни в коем случае. Ни з что. "Все по фигу". Как сказал бы Максим, - "Ноль внимания, фунт презрения", и никакой задумчивости по-русски. Если тоска - то со скукой, с пресыщенностью, но никак не "мировая скорбь". А главное, - самоуверенность, граничащая с наглостью. Но только граничащая. Потому что воспитание все же отличное и характер великодушный. С пеленок известно как встать, где сесть, что сказать, как протянуть руку - к пожатию или поцелую, когда надерзить, а когда блеснуть рафинированной, церемонной вежливостью - от этого легкость, естественность. А если совсем недавно выучила, как экзаменационный билет, не только правила поведения в обществе, - это-то совсем просто, но главное - где и какие отступления от них возможны и приняты, а это и составляет особый шик? Если не запомнила и половины проглоченных деликатесов, не говоря уже о марках вин и парфюмерных фирмах, в которых тут всякая "мадмуазель" из хорошей семьи разбирается так же лихо, как школьница французской спец. школы в съездах КПСС... Да разве сразу вспомнишь все! Рассеянность, забывчивость, самоуглубленность - спасительные ширмы, за которые удобно прятаться перенесшей тяжелые испытания девушке.

- Что бы тебе ни пришлось увидеть, - потрясающее или удивившее, что бы ни услышала - не разевай изумленно рот. Смотри в сторону, сделай каменное лицо и читай про себя "Отче наш" или что там тебе привычней, наставлял Викторию перед отъездом Артур. - А если не знаешь, как прореагировать на какую-нибудь реплику, равнодушно заметь "Чепуха. Чертовская дребедень!" Антонию этот маневр часто спасал от философствующих умников или пошляков. Главное - это интонация - свысока, снисходительно, и в то же время - игриво - "Че-пуха!" И отходи подальше.

Виктория вернулась к реальности уже накрытого стола под воздействием соблазнительных ароматов. Перед ней стояло прямоугольное серебряное блюдо с закуской. Натюрморт зеленого и красного со штрихами лиловых листиков и прозрачными полукружьями лимонных долек. Вилка с двумя длинными острыми зубцами хищно впилась в один из трех рулетов, возлежащих в центре композиции. Все ясно: поддевай кусочек и к себе на тарелку. Рассматривать не обязательно, главное правильно откромсать маленький ломтик - и в рот. Неплохо прихватить для букета и предлагаемый гарнир.

- Это Carpaccio огуречных рулетах. Свежее говяжье филе, хорошо отбитое и приправленное пряностями, - объяснила мимоходом Алиса, делая вид, что не замечает недовольную гримасу почувствовавшей во рту сырое мясо Виктории.

- Поднимает гемоглобин и улучшает тонус. Ты же всегда предпочитала что-нибудь остренькое и с кровью, - издевательски добавил Артур, расправляясь с салатом, в котором мелькали розовые ломтики крупных креветок, а сверху горка икры форели светилась рубинами мелких прозрачных шариков.