Вот оно, озарение! Как любил повторять великий корсиканец, удача всегда следует за героями. Стоило лишь задумать толковую интригу, как судьба тут же послала орудие. Бенкендорф просиял улыбкой:

– О чём вы говорите?! Я рад оказать покровительство графу Печерскому. Пусть он завтра утром, часам к одиннадцати, придёт сюда, и мы побеседуем.

– Благодарю, – кивнул гость, – буду премного обязан.

Он тут же откланялся, а Александр Христофорович вновь вспомнил о письме сестры. Видела б его сейчас Долли, сразу бы взяла все свои упреки обратно! Как он только что убил двух зайцев: оказал услугу влиятельному греку и, похоже, нашёл-таки подходящего человека для собственных дел.

Забавно, что именно грек привёл ему Троянского коня, оценил генерал. Как видно, со времен Гомера ничего в этом мире не изменилось.

Бенкендорф налил себе стопку. Выпил. Анисовая пошла мягко – как приласкала. Не принято пить одному… А если праздник? Если обмываешь удачу и такую интригу, о которой приходится молчать?.. Александр Христофорович потянулся за графином. За удачу!.. Сегодня это всё-таки случилось. Немного ума, немного ловкости, терпения и выдержки, и он получит наконец то, что давно заслужил. А там, глядишь, и на невозможное замахнётся.

Графиня так и стояла в вестибюле, куда её вызвал дворецкий, сообщив, что прибыл нарочный с бумагами. Она приняла у засыпанного снегом курьера пакет и, поскольку тот сказал, что ответа не требуется, отпустила его. Софья Алексеевна вскрыла круглую печать с грозным самодержавным орлом. Начала читать. Она сначала даже не поняла, чего требуют от неё в официальной бумаге с красиво выведенным заголовком «Предписание». Наконец, прочитав от начала и до конца, убедилась, что это не шутка. Какая-то комиссия предлагала всем родственникам государственного преступника Владимира Чернышёва освободить занимаемые помещения, а ключи передать чиновникам Собственной Его императорского величества канцелярии.

Софье Алексеевне казалось, что это происходит не с ней. Нельзя же быть такой спокойной, если ты свалилась в пропасть… Наверно, нельзя. Так, может, это и не пропасть?.. А что тогда?..

Графиня вновь посмотрела на письмо. Нет, всё-таки пропасть. В одно мгновение из богатой и уважаемой дамы она превратилась в бездомную нищенку, а что хуже всего – её участь должны были разделить дочки. Она попыталась сообразить, что же из имущества семьи, хотя бы формально, не принадлежит сыну и может быть выведено из-под ареста. Теперь главное – не спешить, разложить всё по полочкам, тогда и решение найдётся. Софья Алексеевна прикрыла глаза и попыталась рассуждать здраво.

Все свои поместья она принесла в приданое мужу, а после его смерти они вместе с остальным имуществом Чернышёвых отошли Бобу как единственному наследнику. Дочкам отец оставил приданое в золоте. Его как опекун сестёр должен был выделить Владимир. Пару лет назад Софья Алексеевна надумала купить каждой из дочерей по имению. Однако до замужества сестёр купчие опять-таки были оформлены на имя Боба. Припомнила графиня, сын как-то вскользь заметил, что оставшуюся часть приданого он пока отдал в рост, но куда и кому, не уточнил.

Боже милостивый, как теперь жить?! Не осталось ни крыши над головой, ни денег! Сердце заколотилось. Грудь обдало жаром, а спина покрылась липким потом. Софья Алексеевна так надеялась, что эта трагическая история не затронет хотя бы дочек, но неразумность Боба ударила по всем членам семьи.

– Ну и что мне теперь делать?.. – прошептала она.

Ответа не было… Такое же ощущение полной опустошённости испытала графиня после смерти мужа, и в тот раз ей понадобилось десять лет, чтобы прийти в себя. Но тогда с ней оставались малые дети, и она могла скрыться от всего света в любом из многочисленных поместий.