|
Но он все еще протестант. Католики тоже стоят за национальные интересы, но иначе – они гораздо ближе к римской церкви. И в этом практически суть противоречий: зависимость от Рима или религиозная свобода. Разжигание старых враждебных настроений, уходящих во времена Вильгельма Оранского и битвы на реке Бойн, и бог знает чего еще. Тут и несправедливые земельные законы, и «картофельный голод», и массовая эмиграция. Не уверен, что людьми не движет просто память о былых распрях и ненависти. А по словам Гревилла, есть еще один вопрос, по которому стороны не могут прийти к соглашению, – это требование католиков, чтобы государство обеспечило финансовой поддержкой отдельное обучение их детей. Ведь сейчас существует только одна католическая школа. Готов допустить, что я ничего в этом не понимаю. Но мне ясно, что угроза насилия вполне реальна. К несчастью, в прошлом история не раз оправдывала подобные ожидания.
Томас опять подумал о Денби. Он бы с гораздо большей готовностью остался в Лондоне, чтобы доискаться, кто его убил, а не отправлялся в Эшворд-холл охранять политиков. Корнуоллис улыбнулся, одновременно иронически и понимающе. – Возможно, новых покушений и не случится, – сухо сказал он. – И я бы предположил, что риск для участников совещания будет выше до их приезда и после отбытия. В самом Эшворд-холле они окажутся в большей безопасности. То же относится и к Гревиллу. У вас в деревне и вокруг дома будет много наших людей. Но я должен пойти навстречу министру, если он опасается за свою жизнь. Ведь если случится политическое убийство, пока представители Ирландии будут в особняке, из-за того, что мы недостаточно серьезно отнеслись к проблеме, то мне не нужно объяснять вам, какой это нанесет ущерб нашим отношениям? Это могло бы задержать установление мира в Ирландии на пятьдесят лет! – Да, сэр, – неохотно согласился Питт, – да, я, конечно, все это понимаю. Джон снова улыбнулся, и на этот раз в глазах промелькнула смешливая искорка: – Тогда вам лучше сообщить Телману о его новых обязанностях. Они начнутся в ближайший уикенд. – В этот уикенд! – Суперинтендант отшатнулся. – Да, сожалею, это так. Я же говорил, что это все срочно. Однако уверен, что вы всё успеете.
– Да, мистер Питт! – Инспектор никогда, если была хоть малейшая возможность, не называл шефа сэром, что странным образом свидетельствовало и о его самоуважении, и о чувстве собственной неполноценности. – Доброе утро, Телман, – ответил Томас. Он нашел подчиненного в углу зала судебных заседаний, и они могли уединиться там для приватной беседы. Кроме них, в зале присутствовал только сержант, да и тот что-то сосредоточенно писал в большой тетради, занимаясь какими-то подсчетами. – Приезжал мистер Корнуоллис. Для вас есть дело. Мы будем заняты в ближайший уикенд в одной загородной усадьбе, – сказал суперинтендант. Телман удивленно раскрыл глаза. Внешность у него была мрачная – нос крючком, костлявая челюсть, – но все лицо этого мужчины было не лишено своеобразной выразительности. – Да? – с сомнением переспросил инспектор. Он слишком хорошо знал Питта, чтобы обмануться его любезным тоном. Телман умел читать по глазам. – Мы должны позаботиться о безопасности одного политика, который туда прибудет, – продолжал Томас. – Неужели? – настороженно и заранее ощетиниваясь, переспросил его собеседник. Питт понимал, что воображение Телмана уже рисует ему картины праздной жизни мужчин и женщин, жирующих за счет своих земельных владений и обслуживаемых людьми, которые нисколько не хуже, чем они сами, но поставлены обществом в зависимое положение и пребывают в нем из-за жадности и властолюбия лендлордов. |
