|
Инспектор Телман – лучший сыщик в участке, и его можно было бы оставить на время своего отсутствия для дальнейшего расследования убийства Денби. Не то чтобы инспектор не нравился ему самому – наоборот, Томасу казалось, что это Телман все еще его не жалует. Подчиненный не скрывал, что его раздражает повышение Питта в должности. Суперинтендант был того же происхождения, что и прочие, в том числе и Телман. И по мнению инспектора, Томасу не надо было обезьянничать и подражать высшим чинам, не говоря уж о старании походить на них. Должности, одну из которых занимал прежде Мика Драммонд, а теперь – Питт, предназначены для джентльменов. Высшие чины должны, считал инспектор, занимать высшее положение в обществе. Должности – не награда за честолюбие, а Телман считал Питта человеком амбициозным.
Однако он ошибался. Его начальник был бы счастлив остаться на прежнем месте, если бы не семья, которая ждала от него осуществления всех его способностей. Но инспектора это соображение не трогало. – Не могу представить, чтобы Телман согласился исполнять роль камердинера, – ответил Томас Корнуоллису, – даже одну неделю! Во всяком случае, моего камердинера… Я могу рассказать ему о деле Денби? Смешливая искорка мелькнула в темных глазах Джона, но он подавил улыбку: – Еще нет. Но уверен, когда мистер Гревилл объяснит ему всю важность вашей миссии, Телман будет счастлив вам служить как можно лучше. Вы, однако, должны будете мириться с его неопытностью в исполнении обязанностей камердинера. Питт ничего не ответил на подобное замечание, а вместо этого спросил: – Кто приедет в гости? Министр откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу. Ему не требовалось спрашивать, берется ли Томас за дело. У суперинтенданта не было выбора. – Для того чтобы все выглядело как обычная загородная встреча в конце недели, со мной приедет жена, как подобает в таких случаях, – начал он. – Как вам, наверное, известно, трения в Ирландском движении существуют не только между католиками и протестантами, хотя это основные разногласия. Существуют и всегда существовали также классовые противоречия интересов, особенно между теми, кто владеет землей, и теми, кто нет. Он сделал легкое движение, словно в знак того, что смиряется с этой ситуацией, но сожалеет о ней, и продолжил: – Это имеет прямое отношение к религии. В течение нескольких десятков лет католикам запрещалось иметь собственность. Они могли только арендовать землю, и, как вы, должно быть, знаете, некоторые крупные землевладельцы осуществляли свою власть над арендаторами в самой грубой форме. Другие, разумеется, действовали совсем иначе. Кое-кто стал банкротом, пытаясь спасти от смерти зависящих от него людей во время «картофельного голода» в сороковые годы. Но память подвержена сильнейшим искажениям, даже без воздействия националистической пропаганды и фольклора, увековеченного в преданиях и песнях. Питту очень хотелось перебить его. Все, что ему требовалось знать, – кого ожидают и сколько людей будет у него под наблюдением. Но Гревилл никому не мог позволить прервать поток его красноречия, когда он командовал ситуацией. – У всех точек зрения есть адепты – и умеренные, и радикалы, – которые иногда ненавидят друг друга сильнее, чем своих общих противников, – продолжал он. – И тех, чьи семьи в течение нескольких поколений были сторонниками доминирования протестантов и убедили себя, что такова Божья воля, труднее поколебать в их убеждениях, чем средневековых мучеников, поверьте мне. Думаю, что некоторые из них охотнее вошли бы в пещеру со львами и даже согласились бы сгореть заживо в раскаленной клетке. Томас расслышал нотки отчаяния в голосе министра, мысленно представил себе годы его тщетного труда по умиротворению сторон и ощутил к нему сочувствие, удивившее его самого. |
