* * *

– Стоять! Массаракш!

Рык Шляпника заставил людей застыть, как в старой детской игре. Худой даже ногу не опустил и стоял на одной на самом краю чудесного луга, покрытого большими голубыми цветами.

– Простите, господин, можно не кричать на нас? Мы же ничего плохого не делали. – Книжник поправил очки и посмотрел на проводника с легкой укоризной.

– Там минное поле. Хочется развесить свой ливер на деревьях? – буркнул Шляпник.

Вся компания невольно попятилась обратно в кусты.

– Раньше предупредить не мог? – поинтересовался Дед. – А если бы…

– Говорил – слушаться меня во всем и первыми никуда без приказа не лезть, – напомнил Шляпник. – Тут что ни шаг, то какой-то подарок.

Его лицо под широкими полями головного убора было покрыто капельками пота. Как и у остальных путешественников. День выдался жарким. С утра небольшой ветерок еще чуть шелестел в кронах, но затем утих. Лес старательно концентрировал тепло, превращал его в духоту, и рубашки покрылись влажными разводами. И налегке-то идти было почти невозможно, а тут еще каждый тащил на себе немалую поклажу. Но духота невольно расслабляла. Теперь же, после окрика проводника, каждый стал опасливо осматривать все вокруг, словно надеясь разглядеть очередную затаившуюся опасность.

– Может, есть более безопасный маршрут? – спросил Дед.

Не настолько он был стар, однако все познается в сравнении, и седые нестриженые волосы мужчины, торчащие из-под старой кепки, невольно наводили на мысль о долгой веренице прожитых лет.

– Нет здесь безопасных маршрутов, – отозвался Шляпник. – Одно слово – укрепрайон. Между прочим, один из крупнейших в старой Империи. Одного гарнизона было… Только гарнизона больше нет, а оборонительное предполье осталось. И автоматика вся еще жива.

– Но как же мы… – До Фермера явно только сейчас стала доходить вся трудность намеченного дела.

– До Голубой Змеи селиться негде. Но перед самой рекой всей этой ерунды почти нет. Я же вам сто раз говорил, когда вы меня нанимали.

Возразить было нечего. Шляпник честно предупреждал каждого по отдельности и всех вместе о грядущих трудностях. Но, как водится, ему не вняли. Хоть локти кусай, обвинять некого.

– Ладно. Дальше вон той тропинкой. Никуда не сворачивать. Справа на пригорке будет автоматическая пулеметная точка. Предупреждаю – кто высунется, пусть пеняет на себя: оптика там отличная, бьет что днем, что ночью. Всё. Пошли.

– Простите, господин, может, немного отдохнем? – Книжник даже потянул лямки рюкзака, словно уже собрался избавиться от ненавистной поклажи. Ему, уроженцу города, большей частью проводившему время в библиотеках да в разных кабинетах, поход давался хуже всех.

– Рано. Ты сюда что, на пикник выбрался? – отрезал Шляпник.

Худой с готовностью усмехнулся, и было в его улыбке что-то недоброе. Он и не скрывал своей нелюбви к вечному теоретику, вдруг взалкавшему вкусить реального дела. Засмеялись Фермер с Фермершей, которым специальный выезд на природу вообще казался городской блажью. Оскалился Меченый. Даже Дед чуть улыбнулся.

Шляпник вытащил сигарету, чиркнул спичкой, однако тоненькая палочка переломилась, и вспыхнувшая головка прочертила след к густому мху, где и погасла.

– Пожалуйста, – Книжник с готовностью извлек зажигалку.

Он и сам потянулся к карману, но проводник предостерегающе поднял руку:

– Будет привал – дымите сколько влезет.

Ему-то все было можно.