— Который гласит: всем, кто не достиг совершеннолетия, запрещено воевать. — Голос старика правителя звучал подчеркнуто торжественно. — И закон этот более древний, чем тот, к которому обращаетесь вы.

— Но ведь никто и не собирается отправляться на войну. — Глаза Тапу лукаво блеснули. — Как сказал человек-память, всякая война между островами только тогда возможна, когда истечет более трех месяцев с начала безуспешных мирных переговоров. — Тут Тапу не мог удержаться и улыбнулся, обнажив крупные, как у кролика, зубы. — Насколько мне известно, никаких переговоров с этими дикарями не велось, а потому и никакой войны не объявлялось.

— Вот ведь хитрющий сукин сын! — в сердцах воскликнул Роонуи-Роонуи.

Хиро Таваеарии строго посмотрел на великого воина.

— На Совете недопустимо произносить бранные слова, — одернул его старик. — Впрочем, и в любом другом месте бранить мальчишек не стоит. Они лишь заявляют о своих правах, которые предоставляет им закон, закон, установленный наимудрейшими из наших предков. Мы обязаны уважать их требования, подумать над ними и учесть, что в конечном итоге их стремления похвальны. — Тут он снова обратился к обеспокоенно переминавшимся с ноги на ногу молодым людям: — Кто вам рассказал об этих законах? И не пытайтесь обмануть меня. Совершенно очевидно, кто-то дал вам совет, ибо вы слишком молоды и неопытны, чтобы столь хитро вести себя, — закончил он.

Тапу Тетуануи молча показал на не принимавшего участия в дискуссии и тихо сидящего в стороне Мити Матаи.

— Он.

— Я?! — крайне удивился тот, не веря своим ушам. — Я ни с кем и никогда не говорил на эту тему.

— Да, не говорили, — легко согласился Тапу. — Но когда я спросил вас, как следует вести лодку, если плывешь против пассатов, вы ответили мне: «Нужно заполнить трюм водой, чтобы она поднялась выше ватерлинии, и чем выше, тем лучше, — так судно станет оказывать наименьшее сопротивление. Затем нужно найти попутное течение, потому что ветры в дневные часы утихают, а течения остаются все время». — С этими словами он усмехнулся и добавил: — Что мы и сделали. Мы поступили так, как вы нам посоветовали.

Мити Матаи на минуту задумался над ответом. Потом, чуть заметно покачав головой, обратился к Хиро Таваеарии, который, как и большинство присутствующих, ждал ответа великого воина:

— Это твой ученик?

Старик с гордостью кивнул:

— И очень способный.

— Теперь он станет моим учеником, — заявил Мити Матаи и обратился к членам Совета: — Как капитан «Марара» я желаю воспользоваться своим правом зачислять в команду тех людей, которых посчитаю полезными и способными. Я хочу взять в плавание Тапу Тетуануи. Я верю, что он способен к морскому делу не менее, чем к риторике. И пусть некоторые назовут его непревзойденным хитрецом или капризным мальчишкой…

Тапу Тетуануи движением руки перебил великого воина, указывая на своих товарищей:

— А они?

Мити Матаи строго посмотрел на юношей, будто оценивая их способности:

— Они тоже отправятся в плавание.

Ветеа Пито и здоровяк Чиме из Фарепити низко поклонились и уже было шагнули вперед, пытаясь упасть на колени и поцеловать ноги великого воина, но Мити Матаи решительно остановил их.

— Не радуйтесь раньше времени! — предупредил он. — Придет время, когда вы будете мечтать вернуться домой хотя бы вплавь. — Он посмотрел на Чиме: — Ты будешь сидеть на веслах, пока не сотрешь руки до крови… А ты — у тебя очень хорошая кожа — станешь моим человеком-возвращение.