— Из-за того, что бросил Джози? — спросил мужчина.

Резко выдохнув, я так молниеносно повернулся к нему, что аж хрустнула шея.

— Следи за языком, нимфа.

— Ты решил уйти, верно? Несмотря на то, что она беззащитна?

— Она не беззащитна.

Во мне начало нарастать беспокойство: хоть Джози и находилась рядом с невероятно счастливым дуэтом, известным под названием «Алекс и Эйден», а к тому же была полубогом, Титаны все равно представляли опасность. Однако из предыдущего опыта я знал, что Титаны на какое-то время отступят. После потери Атланта они придут за Джози не сразу, поэтому у меня будет время отыскать их и прикончить.

Кроме того, я сам представлял для нее опасность.

Внутри меня находилось нечто холодное и жестокое. Я ощущал его вкус, чувствовал его, и оно хотело уничтожить Джози.

— Ты сделал свой выбор, Богоубийца?

Я уже собирался сказать нимфе, что он может выпасть из окна головой вперед, когда меня посетила странная мысль — я вспомнил, как он каким-то чудом появился в Ковенанте и предупреждал меня о том, что внутри меня зреет темная сила.

— Ты знал.

— Знал — что?

— Что я Богоубийца.

— Я знал, что ты мог стать Богоубийцей, — поправил он. — Мы все знали, что такая возможность существует. В конце концов, когда другой Богоубийца отошел в мир иной, его путь стал твоей судьбой.

Я бросил на него быстрый взгляд.

— О какой, черт возьми, судьбе ты говоришь?

Уголки губ нимфы приподнялись в загадочной улыбке.

— Ты очень многого не знаешь.

Я и сам не понимал, почему до сих пор не вышвырнул этого блестящего придурка из окна.

— Она любит тебя, — тихо сказал он. — Ты хоть понимаешь, что это значит?

Мое горло сжало спазмом. Сердце предательски забилось быстрее, а перед глазами встало ошеломленное выражение лица Джози в тот момент, когда я признался, что питался ее эфиром. Я видел ее после того, как прикончил Атланта и чуть не размазал по стенке Эйдена. Ее и эти светло-каштановые волосы, которые спадали на ее прекрасное лицо, пока она била меня клинком, смазанным кровью Пегаса.

Я видел, как она смотрела на меня и как она меня не узнавала. А потом я вдруг понял, что моя темная сущность прекрасно понимала, что я мог с ней сделать.

Закрыв глаза, я тихо выругался. Я не хотел больше с ней видеться.

— Нет, — пробормотал нимфа, ответив на свой же вопрос. — Ты не понимаешь, что такое любовь. — Он многозначительно посмотрел на меня. — Но поймешь.

Проведя рукой по подбородку, я открыл глаза и уставился на океан. Мимо нас по шоссе проносились машины.

— Я спрошу еще раз. Чего тебе надо?

— Ответь, что значит «быть Богоубийцей»?

— Убивать всех подряд?

— Неразумный ответ. И я не хотел тебя задеть, не подумай. Знание того, на что ты способен, существует глубоко внутри тебя. Именно оно вызвало твое пробуждение.

Не знание пробудило во мне силу, а темное… «нечто».

— Ты сделал свой выбор, — снова сказал он.

— Да, — ответил я. — Я не могу… не могу быть ни с кем из них.

Скрипнув кожаным сиденьем, нимфа склонился ко мне. Мне не нужно было смотреть на него, чтобы понять, что он очень близко.

— И ты знаешь, куда хочешь отправиться? — Когда я не ответил, он спросил: — Зачем тебе ехать туда на машине?

Покосившись на него, я поднял брови.

— Потому что я решил сначала проехаться, а потом мне придется туда лететь.