|
Однако в Америке у Федоровой оставалась дочь, которая раз в год присылала матери приглашения. И каждый раз, - а таких случаев было два, актриса беспрепятственно вылетала в Америку. Осенью 1980 года Федорова получила очередное приглашение от дочери и в четвертый раз начала собираться в поездку. Но на этот раз дело внезапно застопорилось. Дело в том, что незадолго до этого в США вышла книга Виктории Федоровой "Дочь адмирала", которую в Советском Союзе расценили как антисоветскую. На этом основании ОВИР стал отказывать актрисе в выдаче паспорта. Узнав об этом, Виктория предприняла попытку вытянуть мать к себе по своим, американским, каналам. Она обратилась за помощью к сенатору Брэдли. Но он ответил, что если бы ее мать просилась в эмиграцию, то он бы сумел оказать какую-то помощь. Но об этом ведь речь не идет. В таком случае брежневская администрация вправе заявить, что давать или не давать выездной паспорт для поездки в гости - сугубо внутреннее дело. В начале декабря 80-го Виктория позвонила матери в Москву и передала ей суть этого разговора. В ответ та произнесла загадочную фразу: "Меня скоро убьют". Однако закончила она разговор на оптимистической ноте: мол, в ближайшую среду вновь пойду за паспортом.
Утром 9 декабря Зоя Федорова пришла в ОВИР, но опять ничего не добилась. В порыве гнева актриса заявила в глаза чиновнику, решавшему ее участь: "Если меня, русскую до последней капельки, патриота России не выпустят в гости к дочери и внуку, я подам на эмиграцию...". Свой последний день 11 декабря Зоя Федорова провела дома. С утра она села за телефон и принялась обзванивать своих друзей, пытаясь решить ряд насущных для себя проблем. О том, насколько эти проблемы были для нее важны говорит хотя бы такой факт: она отказала своему племяннику в визите, хотя еженедельно он посещал ее именно в этот день - в пятницу. То ли актриса не хотела, чтобы кто-то ей мешал, то ли в этот день у нее было назначено свидание с человеком, которого она не хотела показывать племяннику. В числе тех, кому Федорова позвонила в тот день, было много разных людей, но точное их количество так и осталось неизвестным. В частности, среди ее собеседников был знакомый администратор, у которого она выясняла фамилии коллег-актеров, с которыми ей предстояло в скором времени отправиться в очередное гастрольное турне. Разговор с ним состоялся у нее в 13.45. Далее в числе ее собеседников оказался известный актер, которого она потревожила около двух часов дня, и с которым говорила на ту же тему - о гастролях. Видимо, телефонные разговоры настолько увлекли актрису, что она не стала отзываться на дверной звонок, прозвучавший в ее квартире около часа дня. За дверью стояла ее подруга, пришедшая к ней по какому-то важному делу. Позвонив пару раз и не дождавшись ответа, женщина ушла, рассчитывая зайти чуть позже. Следующий свой визит подруга нанесла Федоровой около пяти вечера. Однако на ее настойчивые звонки никто так и не отозвался. Это было подозрительно, поскольку она заранее договаривалась с Федоровой о встрече в этот день. Чувствуя неладное, женщина отправилась к себе домой (благо она жила поблизости) и позвонила племяннику актрисы. - Я сегодня дважды приходила к Зое Алексеевне, но оба раза мне не открыли дверь, - взволнованным голосом сообщила женщина. - А у нас сегодня должна была состояться важная встреча, и Зоя не могла никуда уйти. Мне кажется, с ней что-то случилось! Последняя фраза заставила племянника немедленно отправиться на зов. К дому тети он прибыл около восьми вечера и, воспользовавшись ключом-дубликатом, открыл злополучную дверь. Когда он вошел в квартиру, его взору открылась страшная картина. Актриса сидела за столом, сжимая в руке телефонную трубку и запрокинув голову на спинку кресла. Левая часть ее лица была залита кровью. Женщина была мертва. Племянник бросился к соседям, откуда и произвел звонок на Петровку, 38. Спустя каких-то несколько минут к месту происшествия прибыли оперативники ближайшего - 123-го - отделения милиции и МУРа. |
