Но он ничего не ответил. Мы молча стояли рядом и смотрели, чувствуя себя вдвоем в большей безопасности. Потом я перенес свой наблюдательный пункт на бугор, высотою в один метр или около того.

Оглянувшись, я увидел, что мой сосед идет по направлению к Уокингу.

Сумерки уже сменили закат, а ничего нового не произошло. Толпа, стоявшая налево, ближе к Уокингу, казалось, увеличилась, и я слышал ее неясный гул. Кучка людей на Чобхемской дороге рассеялась. В яме не было заметно никакого движения.

Все это приободрило толпу. Кроме того, я полагаю, что люди, только что пришедшие из Уокинга, своим примером увлекли за собою остальных. В сумерках на песчаных буграх началось медленное, непрерывное движение. А безмятежная вечерняя тишина вокруг цилиндра не нарушалась ничем.

Черные вертикальные фигуры, по-двое и по-трое, двигались, останавливались, прислушивались и снова шагали, растягиваясь узким неправильным полумесяцем, рога которого понемногу охватывали яму. Я тоже начал продвигаться вперед.

Потом я увидел, как некоторые извозчики и еще кое-кто смело подошли к яме, и услышал стук копыт и тарахтенье колес. Мальчик покатил тележку с яблоками. И затем метрах в тридцати от ямы я заметил черную кучку людей, идущих со стороны Хорзелла. Впереди кто-то нес развевающийся белый флаг.

Это была делегация. Наскоро посовещавшись, решили, что марсиане, несмотря на свою безобразную внешность, очевидно, разумные существа, а потому надо показать им, что и мы тоже одарены разумом.

Развевавшийся по ветру флаг склонился сперва вправо, потом влево. Я стоял слишком далеко, чтобы разглядеть кого-либо, но после узнал, что Оджилви, Стент и Гендерсон вместе с другими принимали участие в попытке завязать сношения с марсианами. Эта небольшая группа, подвигаясь вперед, так сказать, стягивала вокруг себя кольцом расположившийся народ, и много сливавшихся с полумраком черных фигур следовало за ней на почтительном расстоянии.

Вдруг вспыхнул яркий свет, и блестящий зеленоватый дым вырвался из ямы тремя клубами, поднявшимися один за другим прямо к небу в неподвижном воздухе.

Этот дым (слово «пламя», пожалуй, было бы здесь более уместно) светил так ярко, что темно-синее небо и бурая, простиравшаяся до самого Чертси равнина с торчащими кое-где соснами вдруг показались совсем черными. В то же время раздался какой-то слабый, шипящий звук.

По ту сторону ямы стояла кучка людей с белым флагом, живая изгородь вертикальных темных теней над черной землей, оцепеневшая на месте при виде этого странного явления. Когда поднялся зеленый дым, из тьмы выступили на миг их бледно-зеленые лица и затем тотчас же снова исчезли.

Шипение постепенно перешло в жужжание, потом в непрерывное, громкое гудение. Из ямы вытянулась горбатая тень, и от нее брызнул тонкий луч света.

Тотчас же ослепительные огни пробежали по рассеянным кучкам зрителей, перепрыгивая от одного к другому. Словно невидимая струя ударила в них и тотчас же вспыхнула белым пламенем. Внезапно и мгновенно каждый человек превратился в огненный столп.

И при свете этого смертоносного пламени я увидел, как одни шатались и падали, а другие разбегались в разные стороны.

Я стоял и смотрел, еще не вполне сознавая, что это смерть перебегает по толпе от человека к человеку. Я понял только, что случилось нечто очень странное. Почти бесшумная и ослепительная вспышка света, и человек падает ничком и лежит неподвижно. От невидимого жара загорались сосны, а сухой вереск вспыхивал ярким пламенем. Даже вдалеке, у Непхилла, осветились деревья, заборы, деревянные постройки.

Эта огненная смерть, этот невидимый пылающий меч наносил мгновенные, неотвратимые удары. Я заметил, что луч приближается ко мне, так как по соседству со мной запылал кустарник, до которого он коснулся, но я был слишком поражен и ошеломлен, чтобы спасаться бегством.