— Я не говорил, что будет просто, — сказал Кевин.

— Иногда ты напоминаешь мне Магистра, — сказал физрук. — Или долгое общение с ним накладывает отпечаток, или это от того, что вы слишком тут уже слишком долго торчите.

— Оберон — сложный человек, — сказал Кевин. — Но Система — это его детище.

— В этом я не сомневаюсь, — сказал физрук. — И если для благополучия Системы ему понадобиться удобрить почву вокруг нашей кровью, он ее немедленно прольет, и в этом я тоже не сомневаюсь. Так что насчет переговоров?

— Это невозможно чисто технически, — сказал Кевин. — У нас нет космических кораблей, способных преодолеть программные ограничения и выходить за пределы обитаемых звездных систем.

— Кроме одного, — заметил физрук.

— Кроме одного, — согласился Кевин. — Но, как ты верно подметил, мы не знаем ни где он, ни где его владелец. Вдобавок, даже Вычислители не могут повлиять на продвижение кораблей-сеятелей, и даже если бы мы договорились, это не значит, что мы можем остановить процесс и предотвратить вторую попытку. С такой позицией глупо идти на контакт. Что ты им скажешь? Ребята, мы не хотели, мы случайно, это вообще не мы, мы это не контролируем? Кто вообще будет такое слушать?

— Так, возможно, ты роешь не в том направлении, — сказал физрук. — Может быть, надо искать не альтернативные способы ведения войны, а попробовать обуздать сеятели и выйти за пределы чертовых программных ограничений.

— Как? — спросил Кевин.

— Не знаю. Не я же торчу здесь тысячу лет.

— Ты тоже здесь уже довольно давно.

— Наши возможности несопоставимы, — сказал физрук.

— А кто тебе мешал? — поинтересовался Кевин. — Я выковал свою империю сталью и магией, вот этими вот самыми руками, я несколько веков провел в войне, и только после того, как наступил долгожданный мир, в государстве стали появляться ученые, философы и поэты.

— Дело в том, что я не хочу выковывать империи, — сказал физрук.

— Зато у тебя прекрасно получается их разрушать.

— Кто на что учился, — не стал отрицать физрук.

— Да, я понимаю, — сказал Кевин. — Твои способности велики, но нестабильны, и каждый раз зависят от конкретной задачи, которую ты на себя взвалил. Может быть, тебе вообще не стоит во все это лезть. Учитывая твое отношение, может быть, лучшим решением будет, если ты останешься в стороне.

— Ты же знаешь, я так не умею, — сказал физрук.

— Знаю.

— Тогда зачем говоришь?

— Иногда нужно проговаривать очевидные вещи, — сказал Кевин. — А у нас еще есть какое-то время, которое мы можем потратить на разговоры. Пойми меня правильно, Василий, я не горю желанием сокрушить чужую цивилизацию, уничтожить еще одну разумную жизнь, и я все еще допускаю возможность пе… дипломатической миссии.