– Однако, – вдруг заговорила она, – ты наследуешь брату, мой Чезаре… Его смерть обогатила тебя, и без того уже богатого… А еще этот «случай» даст тебе титул герцога Гандийского.

– Это верно, сестренка… Только и ты получишь свою долю. Я передам тебе миллион золотых дукатов. Довольна?…

– Конечно, – зевнула Лукреция. Я как раз собираюсь построить храм.

– Храм? – удивился Чезаре.

– Да… Храм Венеры… Мне хочется восстановить в Риме ее культ. Пусть этот храм возвышается между Святым Петром и Ватиканом… И когда на следующий год наш отец будет служить пасхальную мессу в своем христианском храме, у меня, в моем святилище, пройдет служба в честь языческой богини. И тогда мы увидим, где будет больше верующих.

– Лукреция, ты – восхитительная женщина! – восторженно отозвался Чезаре. – Твой замысел великолепен.

– Не меньше, чем твой: завладеть Италией и основать единое королевство, абсолютным хозяином в котором будешь ты, мой Чезаре…

– Мы оба, Лукреция, когда я реализую свой план… Мы оба будем править миром и превратим его…

В этот момент рядом с ними послышались какие-то крики. Они насторожились. Шум доносился из дворцовых апартаментов.

Лукреция набросила шелковый покров и устремилась за Чезаре в вестибюль со статуями. Бронзовая дверь открылась. Брат и сестра увидели перед собой толпу дворцовой прислуги. Человек тридцать орали, бранились, толкались, награждали друг дружку тумаками, падали с ног, окружая или пытаясь окружить, постороннего мужчину, уверенно противостоящего этой разъяренной своре.

– Что это за наглец?.. – крикнула Лукреция.

Она хотела выскочить, но брат удержал ее.

– А! Да это мой французик… Я назначил ему свидание здесь, ровно в полночь… Черт возьми! Какой молодчина! Какие удары! Бах – с правой! Бах – с левой! И вот – двое на полу, а еще парочка собирает зубы!

Чезаре пришел в восторг и исступленно зааплодировал! Человек, который так браво управлялся с целой толпой слуг, к восхищению Чезаре и к большому удовольствию Лукреции, и в самом деле оказался шевалье де Рагастеном. Как только раздался полуночный звон колоколов, он выскочил из гостиницы.

«Какое омерзительное зрелище! – думал он по дороге к дворцу. – Этот человек в Тибре!.. Несчастный, которого только что убили!.. О, эти руки, цепляющиеся за каменные ступени… это тело, исчезающее в черной воде… И эти таинственные слова… Кто-то хочет похитить Примаверу!.. И именно тот, кто намеревается совершить это злое дело, убил незнакомца! Но кто же этот убийца?.. Где его искать?.. Как предупредить графа Альму?.. Ему необходимо рассказать об этих странных событиях и о прославленном капитане, ожидающем меня… В Риме один он обладает достаточным могуществом, чтобы распознать правду и, быть может, предупредить новые убийства!

Размышляя подобным образом, шевалье быстро добрался до дворца Лукреции. Он уже хотел пройти в описанную нами колоннаду, но путь ему преградили два конных стражника.

– Пошел прочь! – крикнул один из них.

– Эй, дружище, полегче, – бросил в ответ Рагастен. – Меня ждут во дворце…

– Прочь! – повторил стражник.

– Да вы упрямы, дорогуша!.. Я же сказал, что меня ждут… Сам монсиньор Чезаре Борджиа, если вам угодно!.. Освободите проход!

Всадник не только не повиновался этому требованию, но еще и вызвал на помощь дюжину слуг, привлеченных шумом. Они набросились на шевалье.

– О! О! – вскрикнул Рагастен.