С собою отец взял рабочую тетрадь для записи афоризмов (он их называл - "охренизмы". - Ф. Р.), очки и ручку...

Итак, было 24 апреля 1982 года, чудесная погода, славное настроение. Дело, кажется, шло на поправку: накануне нам позвонили из больницы и сообщили, что состояние Бориса Федоровича улучшилось и его даже перевели из отделения интенсивной терапии в обычное.

Мы сидели в палате и болтали о всякой всячине, предвкушая скорую встречу по-домашнему. Когда собирались уже уходить, отец вдруг спросил:

- Как вы думаете, почему это я лежал на площади у врат храма, а вокруг было много-много народа?

- ?..

- Ай, - он по-особенному, как только ему присуще было, досадливо отмахнулся рукой, - должно быть, приснилось. Ерунда какая-то.

Сколько ни упрашивали, он настойчиво вызвался нас проводить - хотя бы до коридора. Огромный и добрый, стоял, заслонив дверной проем, и глядел, как мы уходили. Нет, не мы. Тогда от нас уходил он.

Вечером, в половине одиннадцатого, позвонила лечащий врач... В это не хотелось, нельзя было поверить.

...На исходе пасхальной недели отца хоронили. Шли последние минуты прощания. Гроб с телом русского артиста установили перед входом в церковь Большого Вознесения, что на Ваганькове. Отчаянно светило солнце. Вокруг собрался народ. Многие плакали..."

Буквально через несколько месяцев после смерти мужа из жизни ушла и Галина Васильевна.

Р. S. Незадолго до смерти у Бориса Андреева родился внук, которого в честь деда назвали Борисом.