Все это требует от нас бережного, внимательного отношения к жизни и творчеству таких талантливых и оригинальных, но не очень известных ученых, как Б. Л. Личков.

Постоянная смена объектов исследований и проблем, переходы от одних наук к другим — характерная особенность творчества Личкова. Это никак не свидетельствует о разбросанности его интересов или незрелости, случайности выдвигаемых им идей. Он постоянно возвращался к вопросам, которые разрабатывал прежде. Его гипотезы зональности тектонических явлений, эволюции речных долин, нефтеобразования, происхождения лёссов, геологических циклов и т. д. остаются в науке и не теряют своей актуальности в течение десятилетий. Некоторые его мысли поражают парадоксальностью, сближением и синтезом  на первый взгляд совершенно разных и взаимно не связанных явлений. Вспомним: некоторые почвы древнее подстилающих пород; реки рождают горы; эволюция жизни связана с горообразованием, изменением формы Земли и даже с вращением нашей Галактики... С его гипотезами можно, конечно, не соглашаться, можно даже опровергать их. Но нельзя не отдать должное обширным знаниям, остроте и смелости мысли ученого, его умению усомниться в бесспорности признанных теорий или гипотез, его стремлению к поискам истины.

Некоторым его идеям чрезвычайно трудно дать обоснованную квалифицированную оценку: отсутствуют соответствующие убедительные факты и разработки. Наименее спорными представляются результаты его региональных исследований: тригоний и аммонитов Мангышлака, геоморфологии Украинского кристаллического массива и Полесья, истории аллювиальных долин Днепра и Волги, геологии района вулкана Алагез, геоморфологии и гидрогеологии отдельных регионов Средней Азии.

Теоретические обобщения Личкова, непосредственно вытекающие из этих исследований, также весьма убедительны и в значительной степени признаны. Они вошли в науку, хотя и не всегда с указаниями на авторство Личкова. Сложнее обстоит дело с его глобальными геологическими концепциями, послужившими основой астрогеологии.

Формирование новой области научных Знаний — астрогеологии, а также планетной (планетарной) геологии стало как бы знамением космической эры, перехода к непосредственному изучению других планет и к мелкомасштабным исследованиям Земли из космоса. Значение трудов Б. Л. Личкова в осознании и становлении астрогеологии и планетной геологии все еще, по-видимому, недооценивается.

Сохраняет эвристическое значение его комплексный подход к решению глобальных геологических проблем и к созданию общей теории Земли на основе представлений о диспропорциональности и диссимметрии пространства, ритмичности, цикличности и направленности эволюции земной коры и биосферы, влиянии на планетарные процессы космических явлений. Какими бы спорными ни представлялись глобальные гипотезы Личкова, это никак не снижает значительности его метода. Он замечательно умел открывать новые проблемы, синтезировать знания, почерпнутые из разных наук, производить, так сказать, отдаленную гибридизацию идей.

Хотелось бы еще раз подчеркнуть, что Борису Леонидовичу удалась выявить четкие критерии эволюционных изменений живого вещества и всей области жизни; отметить этапы цефализации, а также увеличения со временем энергоемкости и сложности земной коры и биосферы (относительное увеличение энтропии).

Для максимальной формализации с помощью количественных показателей энтропия особенно удобна. Изменение скорости ее роста, вернее, ее относительное уменьшение для некоторых открытых систем можно вычислить. Правда, для этого надо знать, как менялась энергоемкость геологических (биологических) систем или их организованность, упорядоченность, сложность. Вычислить подобные показатели очень непросто. И тут могут помочь количественные показатели цефализации — изменение в истории позвоночных числа нейронов головного мозга, сложности нервной системы, коэффициента цефализации.