— А теперь замолчи, и слушай меня, — не выдержав, я иду в атаку, сокращая расстояние между мной и Жасмин. — Амирану не нужна рабская покорность и политические выгоды, о которых ты мне так красочно рассказываешь. Ему не нужна невинная, но глупая женщина. И ему не нужна вообще никакая женщина, кроме меня. Надеюсь, эти слова отпечатываются на изнанке твоей головы, как рисунки из хны на твоих руках. А теперь — вон из моего дома. Обе! Немедленно!

— Но что я такого сказала? Почему тогда я здесь, ты не задумывалась об этом? Разве охрана пустила бы нас, если бы Амиран не позволил? — её вопросы имеют смысл и долетают до моего сердца, попадают в цель, оставляя невидимые, но ощутимые кровоточащие следы.

— Я не знаю почему ты здесь, и знать не хочу. Не смей произносить имя моего мужа. Забудь о его существовании, для тебя его нет в каталоге «претендентов».

— А ты уверена, что он забудет обо мне? — в ответ воспламеняется Жасмин. — Ходят слухи, что ты досталась ему не невинной, — она скрещивает руки на груди, заняв воинственную позу. — Знаешь почему, восточные шейхи так хотят девственниц? Они помешаны на своих, на чистых генах. В мире существует такая вещь, как телегония (прим., концепция, существовавшая в XIX веке, утверждавшая, что спаривание с предшествующими, а особенно с самым первым сексуальным партнёром существенно сказывается на наследственных признаках потомства женской особи, полученного в результате спаривания с последующими партнёрами) и многие в это верят. Генетический код — самое важное для королевской крови. Ни один король не  захочет наследника с чертами внешности или характера совершенного другого мужчины…

— Вон из моего дома! — кричу в голос, не в силах слушать этот бред сумашедшей. — Если вы не поспешите, я заставлю охрану это сделать за вас, — окончательно попрощавшись со своим терпением, достаю телефон и набираю номер Имрана.

Вызвав гвардейца, первая покидаю медицинский кабинет. Сил делить пространство с этими гадинами больше не осталось. Ужасный денек выдался, ничего не скажешь.

Ноги несут меня сами, я не отдаю себе отчет в том, в каком направлении двигаюсь. Без устали, снова и снова набираю номер телефона Амирана, собираясь высказать все что думаю о нем, о его змеиных родственничках, их заявлениях и откровенных намеках на второй брак.

 Отчаянно рыдаю, услышав очередное механическое бездушное «абонент недоступен». Отказываюсь верить, что в такой трудный момент — его просто нет рядом, и нет никакой возможности найти утешение на его плече и услышать уверенное опровержение из уст мужа.

Это не может быть правдой. Он никогда так со мной не поступит.

"Хочешь быть единственной? Будешь!"

Боже, если и это ложь, то что мне остается? Что?

Я не помню как, но в конечном итоге оказываюсь в зверинце Амирана, забираюсь в вольер своей любимицы, нуждаясь в её мягкости и утешении, совсем забыв, что  уже несколько месяцев Саваж делит свое жилище с Туманом. Я горько всхлипываю, дышать становится все труднее от терзающих сердце и душу сомнений. Пытаюсь гнать от себя тяжелые мысли, но они возвращаются, давят на грудную клетку, опутывают ядовитым облаком, шипят в голове мерзкими голосами Зарины и Жасмин.

Вздрагиваю от неожиданности, почувстовав мягкий толчок мокрого носа Сэви в щеку. Я не одна в вольере. Его хозяйка тоже здесь. Их с Туманом разъединили? Почему? Подняв голову, осматриваю территорию мутным от слез взлядом. Образы хищников расплываются перед моим взором, но я слышу, как они рычат и скалятся друг на друга сквозь прозрачную стену.

Удивительно, но эти животные почти полностью зеркалят наши с Амираном отношения.