Бен Ланг не хотел, чтобы Дэвид Брек присутствовал на съемках, но сжалился и послал за ним еще до того, как Джони попросила режиссера об этом. Дэвид успокаивал ее. Гладил голову и говорил, что Джони прекрасна и без волос.

Мо Моррис тоже приехал на съемки и понял, что происходит между его звездой и актером из Уэльса. Мо сказал Джони, что ей уже нет нужды появляться на публике ради того, чтобы попадать в колонки светской хроники. А сам он, мол, теперь вплотную займется карьерой Дэвида.

— Господи, как я устала, — вздохнула Джони. — Буду спать всю дорогу до Бостона. И голова все время чешется от этого парика. Вы уж меня простите. — Она стянула парик. — Какого черта? Все равно волосы отрастут. Может, мне дадут что-нибудь выпить? — Волосы Джони торчали темной щетиной высотой в четверть дюйма. — Обритой я смотрелась лучше. Любуйтесь вволю, и давайте к этому больше не возвращаться.

— Меня просто подмывает поступить так же, — заметила Энн. — Это очень стильно!

— Если примешь такое решение, пусть тебя обреет парикмахер. Любителям доверять нельзя, это работа для профессионала.

К удивлению Джека, Хорэны пришли на похороны и привели с собой Кэтлин. Вероятно, они решили позволить ему взглянуть на дочь. Он притворился, что видит ее в первый раз.

Когда Кэтлин представили Джеку, она вежливо пожала ему руку, но куда больше ее заинтересовала, конечно же, Джони, известная киноактриса.

Энн знала о Кэтлин. Джони — нет. Энн посоветовала Джеку рассказать дочери обо всем, и, когда они возвращались в Уэстчестерский аэропорт, позаботилась о том, чтобы он смог остаться с Джони наедине.

— Ты чего-то грустный. — Джони провела рукой по щетине своих волос. Если она снимала парик, то рука раз за разом тянулась к голове, словно Джони хотела убедиться, что волосы все-таки растут. — Я не знала, что ты был так привязан к бабушке Эдит.

— Что ты думаешь о Кэтлин? — спросил Джек.

— Кэтлин?

— Кэтлин Хорэн.

— Красивая девушка. Но еще совсем ребенок. А что?

— Она твоя сестра по отцу.

— Папа!

— Кэтлин этого не знает.

Джони нахмурилась.

— Есть у тебя другие секреты, папа?

Джек ответил ей мрачным взглядом.

— Ты поделилась со мной своей тайной. Я с тобой своей.

Такое радио Джека Лира совершенно не интересовало.

— Надеюсь, мне больше не придется говорить вам этого мистер Лир, но вы играете слишком грубо. Ваша агрессивность на спортивных площадках привлекает ненужное внимание. Цель спорта — гармоническое развитие человека.

— А я полагал, что цель игры — победа, сэр, — оправдывался Джек. — Я играю по правилам. Так что претензии ко мне быть не может.

— Дело не в этом. Вы играете слишком грубо. Вдруг кто-то получит травму?

— Я тоже рискую получить травму, сэр.

— Мистер Лир, я настоятельно прошу вас умерить свои пыл во время спортивных игр.

— Даже если Академия проиграет, сэр?

— Даже если Академия проиграет.

Фредерики уже шесть месяцев как уехали из Нью-Йорка, когда в «Нью-йоркере» появился короткий рассказ Джейсона Максуэлла. Начинался он так:

«Много лет тому назад Джордж Блэк, то ли от любопытства, то ли от одиночества, решил испытать на себе прелести однополой любви. Он нашел себе любовника, которому знакомые дали кличку Зип, более молодого по возрасту и готового сыграть роль женщины во вновь образовавшемся тандеме.