|
Поэтому, как это ни странно, но Олив боялась не того, что эта возвышенная свободная матрона, немного раздражающая своим умом и в то же время добродушная, будет притеснять невесту своего сына, а того, что она может завоевать её расположение. Это чувство было сродни ревности. Мисс Ченселлор вдруг подумала, что это предложение, возможно, является уникальным шансом для Верены. Оно давало возможность располагать огромными средствами – куда большими, чем могла позволить Олив, и поднимало Верену на высшую ступень социальной лестницы, откуда ей было бы проще нести свой свет миру. Эти мысли сильно огорчили её и заставили ощутить полную беспомощность. Она могла лишь смутно подозревать, что её пригласили сюда для того, чтобы заставить предаваться самобичеванию.
– Если она выйдет за него, как я могу быть уверена, что после этого вас так же будет волновать проблема, занимающая сейчас все наши мысли – её и мои? – этот вопрос сам вырвался у Олив, но даже ей самой он показался немного резким. Реакция миссис Бюррадж была достойна восхищения. – Вы думаете, что мы изображаем заинтересованность только ради того, чтобы заполучить её? Это не слишком мило с вашей стороны, мисс Ченселлор. Но, конечно же, вам приходится быть очень осторожной. Я уверяю вас, мой сын сказал мне, что он искренне верит, что ваше движение посвящено величайшей проблеме самого ближайшего будущего, и сейчас оно вступило в новую фазу. На, как же он это назвал? Стезю реальной политики. Что касается меня, то не думаете ли вы, что я не хочу получить всё то, что женщина может получить, или откажусь от преимуществ или привилегий, которые мне предлагают? Я не привыкла кричать на каждом углу о чём-либо, но как я вам только что сказала, у меня есть свои более тихие способы проявить рвение. Если все ваши партизаны будут не хуже меня, у вас всё будет в порядке. Вы можете сказать, что не можете представить себе Генри разъезжающим следом за женой, которая выступает с публичными воззваниями. Но я уверена, что есть огромное количество вещей, которые происходят независимо от того, можем мы их себе представить или нет. Генри – джентльмен до кончиков ногтей, и нет такой ситуации, в которой он не будет вести себя тактично. Олив поняла, что им действительно очень нужна Верена, и не могла представить, чтобы получив её, они не обращались с ней хорошо. Она даже подумала, что они будут слишком баловать её и, возможно, испортят. В этот момент она осознала, что сама обращалась с Вереной незаслуженно строго. У неё были сотни протестов, возражений и возмущений. Она лишь не могла выбрать, с чего начать. – Я думаю, вы никогда не видели доктора Тарранта и его жену, – заметила она с мягкостью, которую считала своей неотъемлемой чертой. – Вы имеете в виду то, что они абсолютно ужасающи? Мой сын сказал, что они просто невыносимы, и я вполне готова к этому. Вы спросите, как мы решим всё с ними? Моя дорогая юная леди, мы решим эту проблему так же, как и вы! У миссис Бюррадж были готовы ответы на все вопросы. У неё даже был готов ответ, когда её посетительница удивилась, почему они обратились именно к ней, ведь мисс Таррант вольна как ветер, её будущее в её собственных руках и в подобные вещи вообще никому не следует вмешиваться. – Дорогая мисс Ченселлор, мы вовсе не просим вас вмешаться. Мы просим лишь о том, чтобы вы не вмешивались. – И вы пригласили меня только за этим? – За этим, и за тем, что я упомянула в своей записке. Чтобы вы повлияли на мисс Таррант, и она осталась у нас на неделю или две. Это то, о чём я действительно очень вас прошу. Оставьте её нам ненадолго, и мы позаботимся обо всём остальном. Это может прозвучать самонадеянно – но она хорошо проведёт время. – Это не то, для чего она живёт, – сказала Олив. – Я имею в виду, что она будет выступать каждый вечер! – ответила с улыбкой миссис Бюррадж. |
