– Как ты правильно заметил, у меня есть причины, и пока не время их озвучивать, – холодно отозвался старик, но по тому, как дрогнул Эфир, Федор понял, что тот не так спокоен, как хочет казаться.

– Доиграешься, отец. Ох, доиграешься, – вздохнув, Громов-младший с сожалением покачал головой.

Война. Я, честно говоря, предполагал, что она продлится несколько дольше. С другой стороны, это же не военные действия между двумя странами, с их разбросанными по всей территории ресурсами и возможностью проведения всеобщей мобилизации. Так что ничего удивительного в такой скоротечности нет. Другое дело, что даже с учетом ограниченных возможностей и ресурсов сторон и небольшого количества объектов для атаки скорость, с которой Громовы вынудили Томилиных к переговорам, как минимум наводит на мысль о серьезной подготовке к такому развитию событий. Хм. Дедушка предусмотрел смерть невестки? Да ну, ерунда… Впрочем, я же сам говорил Лине, что «уход» Ирины Михайловны был лишь предлогом для развертывания войны. Так почему не допустить, что он оказался таковым и для самих Громовых?

Черт. Слишком мало информации. Кирилл просто не интересовался внешней политикой рода, а у меня не нашлось времени, чтобы узнать местные расклады. Да и когда бы я это сделал? За прошедшие три месяца с момента моего появления у меня фактически не было ни одного спокойного дня. Все время куда-то бегу, что-то делаю… На-до-е-ло.

Надо остановиться, сесть и хорошенько подумать над всем происходящим… но чуть позже. Опять есть неотложные дела. В частности, надо бы наведаться на бывшую базу «Гончих», посмотреть, что именно соизволили оставить мне Громовы. Времени немного… А еще у меня из головы никак не идет та фраза…

Я перерыл всю паутинку от и до, переворошил всевозможные ресурсы, но так и не нашел источник. Более того, чем дальше я забирался в своих поисках, тем чаще в голову приходила мысль, что фраза эта знакома мне еще Оттуда. Но тогда непонятно, почему я не помню подробностей… или Там это было совсем не так важно? Эх, придется засесть с латинским словарем и переводить всю «исповедь» Романа. Глядишь, там и всплывет какая-то подсказка, и я наконец избавлюсь от этой навязчивой фразочки.

– Кирилл! – Ольга махнула мне из окна второго этажа дома. – Поднимайся!

– Иду. – Я вздохнул и, выкинув окурок сигареты, «стрельнутой» у старшего охраны, каждый день сопровождавшей нас в гимназию, двинулся к крыльцу. А за мной уже почти привычной тенью скользнула Мила. Последние два дня она не отходит от меня ни на шаг, но при этом напрочь отказывается говорить о причинах такого поведения. Только вздыхает и отводит глаза. Я пытался было привлечь к этому делу Ольгу, но она, коротко переговорив с Милой, покачала головой и посоветовала оставить пока все как есть. Мол, у девушки стресс, но скоро она оправится. От чего? Вроде бы в бункере я был с Линой, но та себя так не ведет. Малина Федоровна, в отличие от сестры, предпочла прятаться от меня, словно ребенок от папы, пришедшего проверить несделанное домашнее задание.