Мама, вот сюрприз, не возражала. Только всю неделю по пять раз на дню забегала к Але с явным намерением завести задушевный разговор с советами и рекомендациями, но вовремя спохватывалась и сбегала, для порядка осведомившись, не помочь ли чем. И с дороги позвонила трижды, будто мало было утренней накачки.

Из за этого Аля и опоздала.

Не из за этого. Из за ноутбука. Он опять начал дурить и показывать неверное время.

Такое с ним случалось и успешно лечилось. Весной пришлось, правда, переустанавливать систему – Амир помог.

Он и в этот раз помог бы. Он, кстати, единственный отнесся к Алиному выезду как вменяемый человек: не хлопотал, не строил одобрительных рож и, вопреки ожиданиям, не лез с глумливыми советами. Амир немножко расспросил про игру, про чатик и про то, как Алю занесло в чатик, погуглил, сказал, что тема крутая и что сам он с удовольствием в такое вписался бы, и ускакал, а потом уехал.

Поэтому помочь с ноутбуком Амир не мог. Да и не было ни желания, ни сил, ни, главное, времени для воздействия на ноутбук, который, гад такой, показывал 08:31.

Пораньше то Аля встала, чтобы сделать лабы на первую неделю семестра и вступить в выходные человеком, свободным от обязательств. Немножко не успела: то мама отвлекала, то опять мама. В последний раз Аля особенно ловко расправилась с мамиными расспросами, отложила телефон и на миг окаменела. На экранчике было 08:35.

Четыре минуты опоздания значили, что Аля не успевает на маршрутку в 08:45. С маршрутки надо было пересесть на трамвай до вокзала. Электричка отправлялась в 09:27, так что Аля предполагала оказаться на перроне с пятнадцатиминутным запасом. Маршрутка подъезжала каждые десять минут, трамвай важно оценивал интервал своего движения в шесть – тринадцать минут. Четырехминутное опоздание, стало быть, оборачивалось как минимум шестнадцатиминутным, то есть категорическим. И на такси надежды нет: все маршруты в центр пылали красным, на машине добираться пятьдесят пять минут – это Аля выясняла уже в полете из комнаты в комнату, вдеваясь в подготовленную одежду и перекидывая телефон из руки в руку.

Обещала и подвела. Стыд то какой.

Она сунула в чемодан ноутбук с зарядкой, с трудом подавив желание долбануть гада об стенку. Нельзя: без него никак ни в поездке, ни вообще. Знает и пользуется, гад.

Аля взвизгнула молнией чемодана, грохнула дверью и загремела незастегнутыми сапогами по лестнице, даже не сказав традиционное «остаешься за старшего» Свену, неодобрительно наблюдавшему за суетой со шкафа.

Маршрутку она увидела издали: та издевательски медленно отчаливала от автобусной остановки через дорогу. Аля рванула по проезжей части, едва не теряя сапоги, вихляя чемоданом и не оглядываясь на гудки и страшный рокот. Резкое торможение на индевелом асфальте, только что посыпанном хрустящей смесью, звучало, как сабвуфер в разгар фильма катастроф.

Маршрутка отпрыгнула на полсотни метров и замерла на перекрестке, будто дразнясь. Догонять ее было бесполезно: водителям запрещено впускать пассажиров на проезжей части.

Аля моргала вслед маршрутке, пока та не скрылась за бесконечной пробкой, бодро миновав ее по выделенной полосе. Аля добрела до остановки, отвернулась от теток, наслаждавшихся ее марш броском за прозрачными стенками павильона, и принялась застегиваться.

На этом можно было отправляться домой – повинившись перед Алисой. А то ждать же будет, перед электричкой ляжет, знаем мы ее: темперамент похлеще, чем у взвода Анн Аркадьевн с цистерной масла.

Аля, бурча черные слова, с трудом извлекла телефон из свежезастегнутой куртки – и тут к остановке подлетела, распахнув двери, маршрутка непривычного вида, бело желтая, древняя и облупленная. Из дверей пыхнуло жаром.