Курт Воннегут. Бойня номер пять, или Крестовый поход детей
Посвящается Мэри О'Хэйр и Герхарду Мюллеру
Ревут быки. Теленок мычит. Разбудили Христа‑младенца, Но он молчит.
Глава 1
Почти все это произошло на самом деле. Во всяком случае, про войну тут почти все правда. Одного моего знакомого и в самом деле расстреляли в Дрездене за то, что он взял чужой чайник, другой знакомый и в самом деле грозился, что перебьет всех своих личных врагов после войны при помощи наемных убийц. И так далее Имена я все изменил. Я действительно ездил в Дрезден на Гуггенхеймовскую стипендию (благослови их Бог) в 1967 году город очень напоминал Дайтон, в штате Огайо, только больше площадей и скверов, чем в Дантоне. Наверно, там, в земле, тонны искрошенных в труху человеческих костей. Ездил я туда со старым однополчанином, Бернардом В. О'Хэйром, и мы подружились с таксистом, который возил нас на бойню номер пять, куда нас, военнопленных, запирали на ночь. Звали таксиста Герхард Мюллер. Он нам рассказал, что побывал в плену у американцев. Мы его спросили, как живется при коммунистах, и он сказал, что сначала было плохо, потому что всем приходилось страшно много работать и не хватало ни еды, ни одежды, ни жилья. А теперь стало много лучше. У него уютная квартирка, дочь учится, получает отличное образование. Мать его сгорела во время бомбежки Дрездена. Такие дела. Он послал О'Хэйру открытку к рождеству, и в ней было написано так – «Желаю Вам и Вашей семье, а также Вашему другу веселого Рождества и счастливого Нового года и надеюсь, что мы снова встретимся в мирном и свободном мире, в моем такси, если захочет случай» Мне очень нравится фраза «если захочет случай». Ужасно неохота рассказывать вам, чего мне стоила эта треклятая книжонка – сколько денег, времени, волнений. Когда я вернулся домой после второй мировой войны, двадцать три года назад, я думал, что мне будет очень легко написать о разрушении Дрездена, потому что надо было только рассказывать все, что я видел. И еще я думал, что выйдет высокохудожественное произведение или, во всяком случае, оно даст мне много денег, потому что тема такая важная. Но я никак не мог придумать нужные слова про Дрезден, во всяком случае, на целую книжку их не хватало. Да слова не приходят и теперь, когда я стал старым пердуном, с привычными воспоминаниями, с привычными сигаретами и взрослыми сыновьями. И я думаю: до чего бесполезны все мои воспоминания о Дрездене и все же до чего соблазнительно было писать о Дрездене. И у меня в голове вертится старая озорная песенка:
Какой‑то ученый доцент Сердился на свой инструмент: "Мне здоровье сорвал, Капитал промотал, А работать не хочешь, нахал!"
И вспоминаю я еще одну песенку:
Зовусь я Ион йонсен, Мой дом – штат Висконсин, В лесу я работают тут. Кого ни встречаю; Я всем отвечаю, Кто спросит: «А как вас зовут?» Зовусь я Ион йонсен, Мой дом – штат Висконсин…
И так далее, до бесконечности. Все эти годы знакомые меня часто спрашивали, над чем я работаю, и я обычно отвечал, что главная моя работа – книга о Дрездене. Так я ответил и Гаррисону Старру, кинорежиссеру, а он поднял брови и спросил: – Книга антивоенная? – Да, – сказал я, – похоже на то. – А знаете, что я говорю людям, когда слышу, что они пишут антивоенные книжки? – Не знаю. Что же вы им говорите, Гаррисон Стар? – Я им говорю: а почему бы вам вместо этого не написать антиледниковую книжку? Конечно, он хотел сказать, что воины всегда будут и что остановить их так же легко, как остановить ледники. |
