Линвуд Баркли. Бойся самого худшего
Пролог
Утром в тот злополучный день все было как обычно. Сидни собиралась на работу. — Сделай мне яичницу-болтунью! — крикнула она сверху из ванной. — С беконом? — спросил я. — Не надо. — А тост поджарить? — Нет. Но я не унимался. — Может, сыр положить в яичницу? — Нет, — поспешила ответить дочь, но через секунду добавила: — Ну ладно, положи немножко. Завтрак для нее на кухне уже был готов. Яичница с чеддером, апельсиновый сок. На стойке пыхтела кофеварка. Моя жена Сьюзен, мама Сид, — бывшая жена, она теперь живет у нового мужа Боба на противоположной стороне реки, в Стратфорде, не знаю только, оформили они официально отношения или нет, — наверное, сказала бы, что я порчу дочку, а может, уже испортил. Что ей семнадцать, она взрослая и вполне может сама готовить себе завтрак. Сьюзен хорошо говорить, с ней Сид живет большую часть года, а ко мне переезжает только на лето, до начала сентября. И мне хочется побаловать ребенка. В прошлом году я устроил ее в автосалон «Хонда», где работал сам, но ей не понравилось. Слишком, по ее мнению, я за ней присматривал. — Ты просто невозможен, папа, — возмущалась Сидни. — Стоит мне поговорить с каким-нибудь парнем, даже минуту, ты потом целый час объясняешь, какой он плохой. — Предупрежден — значит, вооружен, — отвечал я. — А что в Дуэйне плохого? — спрашивала она. — Ничего, — говорил я. — Он просто противный. — А Энди? Я удивленно вскидывал брови: — Этот для тебя староват. Ему под двадцать пять. К тому же он бабник. В общем, в этом году она нашла себе другую работу, здесь же, в Милфорде, в отеле, обслуживающем приезжающих по делам на пару дней. Милфорд — хороший городок, но, честно говоря, не туристический. Чего нет, того нет. Отель за последние десять лет сменил много названий. Одно время он был даже «Холидей-инн». А теперь вот новые хозяева назвали его «Бизнес-отель». Ну что ж, можно и так. Сидни сказала, что ее поставили дежурить у стойки регистрации. Это меня не удивило. — Ты смышленая и обаятельная. Она покачала головой: — Главное, что я там одна из немногих, кто говорит по-английски. Никаких подробностей, что за отель, какие там люди, мне выпытать не удалось. — Работа как работа, — отвечала она. Но однажды, это было на четвертый день, я случайно услышал ее разговор по телефону с подругой, Патти Суэйн. Она говорила, что собирается подыскать себе другое место, хотя в отеле платят неплохо и, главное, наличными. То есть подоходный налог не вычитают. — Ты что, получаешь деньги в конверте? — спросил я, когда Сид положила трубку. — Минуя бухгалтерию? Она возмутилась: — Что у тебя за привычка подслушивать! Ну я и отстал. Надоело постоянно нарываться на такие ответы. Услышав, как Сид вышла из комнаты наверху, я вдруг решил пошутить, как во времена, когда она была маленькой. Нарисовал на половинке скорлупы только что разбитого яйца смешную рожицу и приписал внизу крупно: «Улыбайся, девочка». Наконец дочь явилась на кухню и плюхнулась на стул, уныло уставившись в тарелку с яичницей, которую я поставил перед ней. Зачем-то напялила огромные солнечные очки. Таких я у нее прежде не видел. — Что скажете, ваша светлость? — Мне пришлось повысить голос, потому что шли новости. |
