Тогда я подхватил камень размером с кулак и запустил его прямой наводкой, вложив весь вес тела в один бросок. Секира поймала его на лету, разрубив на две не равные половинки. Легкость, с которой он это сделал, говорила не только о мастерстве воина, но и качественном зачаровании. Вот только для отражения атаки ему пришлось замереть, и камень гулко ударил о шлем.

Стараясь удержать равновесие, оглушенный противник сделал несколько шагов вперед и прыгнул, выставив перед собой секиру. Я легко увернулся от неуклюжего замаха, пнув врага в бок и отбив окаменевшие пальцы. Но лезвие секиры уже глубоко вошло в камень, и железной хваткой вцепившийся в топорище дварф с руганью начал подниматься на уступ.

Булыжник, который я подобрал, отскакивал от зачарованного шлема, словно от резиновой покрышки, не нанося никакого урона. Как когда-то ружейная пуля. Нет, он не отталкивался, просто толстый металл пружинил, и пробить его оказалось почти невозможно. Не сдаваясь, я схватил секиру за лезвие двумя руками и в приседе вытащил ее, выкинув в пропасть.

Дварф вскрикнул, понимая, что это падение станет для него последним, но сумел каким-то чудом зацепиться за сломанный выступ тремя метрами ниже. Чудом был подвернувшийся орк, не сумевший увернуться от обрушившегося сверху противника. Бородач мертвой хваткой вцепился в брыкающегося противника, не собираясь сдаваться, и спустя всего секунду орк сделал свой выбор, оттолкнувшись от стены и вместе с врагом полетев вниз.

Увидевшая, что ее союзник погиб, эльфийка оставила Соню и начала рубить мост, выбивая сноп искр и углубляясь на пару сантиметров при каждом ударе. Единственный мост на несколько сотен метров!

Выругавшись и поняв, что без Весты мне не удастся даже активировать атакующую форму, я бросился вперед. Жрица принялась действовать в несколько раз быстрее, мост предательски хрустнул, покрываясь сетью трещин, и обрушился вниз.

Я едва успел прыгнуть, вцепившись в край самой верхней платформы, и разжал пальцы за секунду до того, как их обрубил клинок. Перехватился чуть ниже. Изогнувшись, я схватился за большой выступ и отпрыгнул в сторону, на гребень каньона. Все это произошло менее чем за десяток секунд, и грохот обрушившегося моста застал меня на вершине, в пяти метрах от довольно большой круглой площадки, на которой стояла загнанная жрица.

— Теперь тебе некуда бежать, курочка. Будем делать из тебя барбекю, — усмехнулся я, подавшись вперед.

— Я и не собиралась. Ты вынуждаешь меня воспользоваться дорогим подарком, и умрешь за это. — усмехнулась эльфийка, потянув руку к поясу. Но через секунду ее улыбка погасла, шаря по ремню где висели разные побрякушки она выругалась. — Не может быть. Где?

Эльфийка затравленно оглядывалась, держа ятаган в правой руке и крепко стиснув амулет на груди в левой. Позади нее на оставшийся после обрушения помост тихонько взобралась Химари, сжимавшая во рту лезвие мачете. Я же, как всегда, остался безоружным, но не собирался останавливаться. Перепрыгнув на соседний с противницей выступ, я усмехнулся, привлекая внимание.

— Как предпочитаешь быть прожаренной? Могу начать изнутри, с естественных анатомических отверстий. А потом уже снаружи.

— Мерзкий урод, — прошипела эльфийка. — Извращенец!

— Какие мы нежные, может, тебе даже понравится? Говорят, состоятельные эльфы для своих постельных утех заказывают маленьких детей. Может, это твоя судьба?

— Ты об этом точно не узнаешь, — в последнее мгновение усмехнулась жрица, срывая с шеи амулет. Мачете якудзе свистнуло в воздухе, а в следующее мгновение японка сжалась, держась за распоротый живот обеими руками. Едва заметный контур эльфийки закружился, и я прыгнул, не позволив ятагану срубить голову девушке.