Отсюда другая сторона Михайловской улицы виднелась как на ладони. Ванзаров мог отследить каждого, кто приближался к окнам кафе. Но среди публики пока не было заметно ни одной стройной дамы в черной вуали. Забастовка не коснулась служащих многочисленных контор Невского проспекта. С важным видом они спешили по своим делам, кутая носы в меховые воротники.

Около четверти первого сыщик заметил, как мимо окон кофейни неторопливо движется старичок в драном тулупчике и деревенской ермолке. Дедушка остановился у того окна, где сидела Софья Петровна, нагнулся и стал поправлять онучи. Родион Георгиевич удивился, как этому нищему удалось ускользнуть от городовых, которые обязаны не допускать на главные улицы бродяг. Дедушка подтянул обмотки и двинулся в сторону Русского музея.

Провожая взглядом колоритную фигуру, Ванзаров не успел заметить, откуда появилась дама.

В этот раз он был уверен, что не ошибся! Стройная барышня в черной вуали, быстро оглянувшись, вошла в кофейню.

Точно — это она!

Сыщик успел заметить в руках дамы маленький черный ридикюль. Значит, после банка она еще куда-то заехала.

Ванзаров приказал извозчику дожидаться на месте и спрыгнул на мостовую.

Родион Георгиевич успокаивал себя тем, что рядом с женой находился верный Джуранский. В случае чего, ротмистр сам пойдет под пулю, чтобы спасти женщину. Сыщику захотелось немедленно скрутить преступницу. Но он подавил порыв. Все должно развиваться по намеченному плану. Сейчас дама в вуали напряжена, как тигр перед прыжком, может среагировать на любую мелочь. Софья Петровна должна отвлечь ее разговором. И когда она ослабит бдительность, в дело вступят Ванзаров и ротмистр.

4

Студзитская вошла в кофейню и настороженно осмотрела зал. В этот час посетителей оказалось мало. В дальнем углу две дамы пили чай. Влюбленная парочка ворковала у окна. Невдалеке от госпожи Ванзаровой какой-то господин развернул газету.

Сжимая ридикюль, Студзитская подошла к столику, за которым сидела Софья Петровна, и, обняв ее за плечи, прижалась щекой к щеке:

— Дорогая, что с вами? На вас просто лица нет!

— Ох, Елена Павловна, не спрашивайте, у нас дома такое… Это так ужасно!

Дама была вынуждена сесть на свободный стул — спиной к входной двери и господину с газетой. Она лишь чуть приподняла вуаль, чтобы лучше видеть страдающее лицо госпожи Ванзаровой, но тут же опустила.

— Что случилось?! Расскажите мне все, милая!

— Мои дети и мой муж что-то съели, они… они… — Софья Петровна не смогла говорить, сдерживая рыдание.

— Они отравились? — ужаснулась дама.

Софья Петровна кивнула, борясь со слезами.

— Боже мой! Но они хоть живы?!

Софья Петровна промокнула глаза кружевным платочком.

— По счастливой случайности — да! — сказала она и слишком прямо посмотрела в лицо подруге.

— О! Слава Богу! Как хорошо… — обрадовалась Студзитская. — Я надеюсь, им лучше?

— Безусловно! И мой муж настолько пришел в себя, что даже хотел с вами познакомиться.

— Я с удовольствием познакомлюсь с господином Ванзаровым, — Студзитская улыбнулась. — Только, боюсь, дорогая, в этот приезд мне уже не успеть. Сегодня вечером я возвращаюсь в Ревель.

— Как жаль! — вздохнула Софья Петровна. — А он так хотел вас повидать…

— В другой раз — обязательно! — дама развязала тесемки ридикюля и стала что-то искать в нем. — Кстати, дорогая, у меня для вас еще один набор пряностей…

— Ну что вы, не стоит! Мой муж не любит специй.

— Да-да, минуточку… — не слушая подругу, пробормотала Студзитская.