Моё сердце пропустило удар.

Отношения, должно быть, будут чертовски близки к невозможным в любом месте, куда бы мы не отправились, но я не могла оставить надежду, которая разрасталась внутри меня, или слезы, которые формировались в моих глазах. Было ли неправильным надеяться на чудо? Потому что это то, в чём мы нуждались, чтобы это стало возможным.

— Ох, Алекс. — Он обхватил меня своими руками, держа меня крепко рядом с собой. Я уткнулась лицом в местечко между его шеей и плечом, глубоко вдохнув. — То что мы сделали — это было наилучшее из всего, что я когда-либо делал и это не было просто каким-то мимолетным увлечением.

— Я знаю, — пробормотала я.

— Я не позволю тебе уйти — не из-за того, что какой-то глупый закон утверждает, что мы не можем быть вместе.

Опасные слова, но я таяла вместе с ними, лелеяла их. Я обняла его, пытаясь удержать старые страхи и тревоги в стороне. Айден идет на огромный риск, чтобы быть со мной – так же как и я — и я не могла отрицать наши чувства из-за того, что случилось с Гектором и Келией. Бояться было нечестно по отношению к Айдену или ко мне.

Айден перекатился на спину, пристроив меня к своему боку.

— Я не собираюсь уступать тебя Сету.

Воздух застрял в моих легких. Так или иначе, настолько растворившись в Айдене, я совершенно забыла незабываемое — тот факт, что я должна буду Пробудиться через две недели — и все последствия этого. Страх с привкусом крови встал в задней части моего горла. Что, если изменится то, что я чувствую к Айдену?

Дерьмо. Что если связь переиначит эти чувства в сторону Сета?

И как, чёрт возьми, я вообще позабыла о Сете? "С глаз долой — из сердца вон" было абсолютно непозволительно. Дело в том, что я заботилась о Сете — он действительно был мне не безразличен. Отчасти, даже любила его, даже не смотря на то, что я хотела побить его большую часть времени. Но моя любовь к Сету не имела ничего общего с тем, что я чувствовала по отношению к Айдену. Она не поглощала меня, не заставляла меня хотеть совершать сумасшедшие поступки, быть безрассудной, и в тоже время дышать, быть защищенной и более осмотрительной. Ни моё сердце, ни моё тело не откликались таким же образом.

Рука Айдена пробежалась по моей руке.

— Я знаю о чём ты думаешь, agapi mou, zoi mou.

Я сделала поверхностный вздох.

— Что это означает?

— Это значит "моя любовь, моя жизнь".

Я закрыла свои глаза, сжав их, чтобы предотвратить поток слез от воспоминания о том, когда он впервые произнес "agapi mou" в мой адрес. О боги, Айден не лгал. Он любил меня с самого начала.

Осознание этого наполнило меня стальной решимостью. Я встала и пристально посмотрела на него сверху вниз.

Он улыбнулся, и моё сердце подскочило у меня в груди. Он потянулся, заправляя мои волосы за уши. Его рука задержалась.

— О чём ты сейчас думаешь?

— Мы сможем справиться с этим. — Я нагнулась и поцеловала его. — Мы справимся, чёрт возьми.

Его рука кружила по моей талии.

— Я знаю.

— Боги, я знаю, что это прозвучит действительно ужасно, поэтому, пожалуйста, не смейся надо мной. — Я ухмыльнулась. — Но я была ... до ужаса напугана этим Пробуждением, тем, что потеряю себя. Но ... но больше я не напугана. Я не потеряю себя, потому что ... ну, то что я чувствую к тебе, это никогда не позволит мне забыть о том, кто я.

— Я никогда не позволю тебе забыть кто ты.

Моя ухмылка растянулась.

— Боги, мы сумасшедшие. Ты ведь знаешь это, верно?

Айден заулыбался.

— Я думаю, мы довольно преуспели в этом сумасшествии.

Мы оставались в объятиях друг друга дольше, чем должны были. Я вынуждена была позволить ему уйти и, мне показалось, что он он чувствовал тоже самое.