Под „железным панцирем“ здесь подразумевается чешуйчатый панцирь, неоднократно упоминаемый Анной Комниной в „Алексиаде“: „Однако сам Император не вооружался; он не надел чешуйчатого панциря, не взял щита и копья, не опоясался мечом, а остался спокойно сидеть на императорским троне…“; „Мариан быстро метнул в графа другую стрелу и ранил его в руку; стрела пробила щит, прошла сквозь чешуйчатый панцирь и задела бок графа…“ и т.д. Скорее всего, этот „чешуйчатый панцирь“ – не что иное, как упомянутая нами выше „brunia“ („бронь“), или панцирная рубашка. 

 Каждый рыцарь-иоаннит был вооружен прямым обоюдоострым мечом. Меч был прямым, так как ковался с обеих сторона, в отличие от сабли, кованой только с одной стороны и потому изогнутой. Шлем рыцаря представлял собой простую, несколько удлиненную кверху полусферу из нескольких склепанных железных пластин и наносником (носовой стрелкой), защищавшим нос и лицо рыцаря от ранений в бою. В качестве наступательного оружия служило легкое, но длинное копье с древком из (импортного) ясеня. Каплевидный щит, нередко с металлической шишкой-умбоном, состоял из досок, обтянутых кожей и окованных по краям металлическим ободом. Уже в XII в. засвидетельствовано использование на щитах геральдических  фигур, однако еще без конкретной связи с представителем того или иного рода. Если предположить, что госпитальеры-иоанниты уже тогда метили свои щиты знаком орденского креста, то это был наверняка еще не восьмиугольный „мальтийский“, а простой прямой крест, состоявший из двух перекрещивающихся под прямым углом белых полос - продольной и поперечной, на черном или красном поле.

 Цистерцианский аббат Бернар Клервоский писал в своем трактате “О похвале новому рыцарству”:

 “Рыцари Ордена никогда не носят богато украшенных одеяний и редко  моются. Со своими нечесанными волосами они выглядят косматыми; они покрыты пылью, и кожа их, под бременем вооружения, от постоянного ношения кольчуги и от жаркого солнца, покрыта густым загаром. Они ничего не жалеют для приобретения сильных и быстрых коней, но сбруя и седла их коней не имеют никаких украшений, ибо все их мысли направлены на брань и победу, а не на узорочье или выставление себя напоказ. Таких-то сильных и верных мужей, вооруженных мечами и опытных в воинском искусстве, избрал себе Бог для охраны Святого Гроба Господня”.

  На время правления магистра Ордена иоаннитов Раймунда дю Пюи приходится и учреждение организации для женщин-членов Ордена. Это обстоятельство не являлось чем-то из ряда вон выходящим, ибо в эпоху Средневековья постоянно учреждались духовные женские Ордены, обычно присоединявшиеся к расположенным неподалеку мужским монастырям. Само собой, такая крупная больница, как Иерусалимский госпиталь, постоянно нуждалась в заботливых женских руках. Новая женская организация была основана под небесным покровительством Святой Марии Магдалины, руководствовалась в своей жизни и деятельности Уставом, в основе которого, как и у госпитальеров-иоаннитов, лежали правила монашеского Ордена августинцев, и находилась под омофором Патриарха Иерусалимского.

Следующим шагом к расширению сферы деятельности Ордена явилось завещание короля арагонского Альфонса I (1104-1134 гг.), успешно ведшего в своей стране борьбу с Исламом, но умершего молодым и бездетным. В завещании он назначил своими наследниками духовно-рыцарские Ордены иоаннитов, тамплиеров и Святого Гроба Господня (сепульхриеров, или “каноников Храма Гроба Господня”).