Так началась беседа. Королева избегала упоминания о кандидатах на престол, а в особенности о своем отношении к ним, но у Радзивилла не было повода скрывать свои взгляды.

— Первое дело теперь, — сказал он, — собрать силы для действительной обороны и возмездия за понесенный позор, но не менее важен — выбор короля…

Королева слушала с напряженным вниманием.

— Имеем, к сожалению, двух кандидатов, — продолжал канцлер, — а лучше бы иметь одного и выбрать его немедленно.

Я высоко ценю князя Карла, прибавил он, но сдается мне, что он неспособен быть королем в охваченном смутой крае.

На лице Марии Людвики, умевшей владеть собою, канцлер не заметил ни противоречия, ни согласия. Она слушала его, по-видимому, равнодушно.

Канцлер слегка замялся.

— Мне известны качества и недостатки короля шведского, — продолжал он, — но я приписываю последние скорее его положению, чем характеру. Упрекают его в непостоянстве, но, может быть, оно объясняется тем, что он до сих пор не мог найти себе дела по душе… Во всяком случае… религиозный, благородный, и если даже окажется слабым, то, надеюсь, сумеет выбрать себе хороших советников. Он умолк.

— Светлейший князь, — тихо сказала королева, — ежели ваш голос за короля шведского, то не сомневаюсь, что он увлечет за собой большинство; но все же вам будет много затруднений с князем Карлом, который, насколько мне известно, не откажется от своей кандидатуры. Может быть, его соблазняют успехом, я же не сумею оценить положение и силы…

— Я тоже еще не успел разобраться в этом, — заметил канцлер. — Но все же мне кажется, что король соберет больше голосов, чем епископ, которого мало кто знает, потому что он никогда не старался, чтобы его узнали.

Наступило молчание. Радзивиллу, очевидно, хотелось знать мнение королевы, но она избегала высказываться.

При том первом свидании Радзивилл не решался быть очень откровенным и настойчивым; не высказывал всех своих мыслей. По его соображениям, выбор Яна Казимира следовало закрепить браком с Марией Людвикой. Ее энергия, характер, твердость могли прийти на помощь слабости и нерешительности короля. Радзивилл был уверен, что она сумеет овладеть мужем и направить его на добрый путь.

Правда, этот план мог встретить отпор со стороны Яна Казимира, может быть, даже королевы, но канцлер не считал это препятствие неустранимым и рассчитывал на комбинацию, которая казалась ему наиболее полезной для Речи Посполитой.

Долго еще продолжались рассуждения князя Радзивилла, жалобы королевы и взаимные выпытывания, которые не привели ни к чему, кроме уверенности, что князь Альбрехт будет поддерживать короля шведского.

Прямо от королевы Радзивилл отправился к Яну Казимиру, который уже собирался со всем двором в Непорент, где должен был, согласно обычаю, дожидаться результата выборов.

Князь Карл тоже уезжал в Яблонную.

Покои короля несмотря на ранний час были полны народа. Приезжали сенаторы, знатнейшая шляхта, а особливо духовные — один за другим. Оживленный, в довольно хорошем настроении духа, король шведский расхаживал среди гостей, стараясь показать себя любезным, что ему не всегда удавалось.

Увидев канцлера, значение которого было ему хорошо известно, Казимир бросился к нему с радостным лицом.

— Наконец-то мы вас дождались! — воскликнул он. — И рады же мы вам! Добро пожаловать! Не знаю, как другим, а мне до зарезу необходимы ваш совет и поддержка.

Он всплеснул руками и горестно воскликнул:

— Погибаем! Казаки под Брестом; говорят даже, будто Брест взят и опустошон — монастыри, монахи…

Он не докончил.