|
"Анри, мне придется поделиться с тобой самой тягостной вестью, какую можно сообщить другу: я разорен. Когда ты прочтешь эти строки, я буду уже в Бордо, готовясь отплыть в Калькутту на “Прекрасной Амели”. Ты найдешь у своего нотариуса договор, нуждающийся только в твоей подписи, чтобы войти в законную силу, - фиктивный договор, согласно которому я сдаю тебе в аренду свой особняк сроком на шесть лет; подтверди фиктивность этого договора письмом на имя моей жены. Я был вынужден прибегнуть к этой предосторожности, чтобы Натали могла оставаться в нашем доме, не боясь, что его отберут. Затем я уступаю тебе права на все доходы с моего майората за ближайшие четыре года и взамен этого прошу тебя одолжить мне полтораста тысяч франков, послав вексель на эту сумму через какой-либо бордоский банк на имя Матиаса. Моя жена даст тебе поручительство, оно послужит добавочным обеспечением. Если же доходы с майората возместят эту сумму раньше, чем я предполагаю, то мы сочтемся, когда я вернусь Деньги, которые я прошу тебя мне ссудить, нужны мне для того, чтобы попытать счастья Хорошо тебя зная, я уверен, что без лишних слов получу их от тебя накануне своего отъезда из Бордо. Я поступил точно так же, как ты сам поступил бы на моем месте. Я крепился до последней минуты, и никто не подозревал о моем разорении. Затем, когда по Парижу распространился слух об аресте, наложенном на мою недвижимость, я достал под вексель сто тысяч и решил попробовать счастья в игре. Случай мог бы меня спасти, но я проиграл. Каким образом я разорился? По доброй воле, дорогой Анри. С первого же дня я видел, что мы живем не по средствам; я заранее знал, к чему это приведет, и закрывал глаза, так как не в силах был сказать жене; "Уедем из Парижа, поселимся в Ланстраке!" Я разорился из-за нее, как разоряются из-за любовницы, и вполне сознательно. Скажу прямо, я не глупец и не безвольный человек. Глупец поддается власти любви не с открытыми глазами, и у человека, который, вместо того чтобы пустить себе пулю в лоб, едет в Индию с намерением поправить дела, есть мужество. Я вернусь богатым или не вернусь совсем. Но, друг мой, богатство нужно мне только для Натали; я не хочу оказаться в глупом положении, а между тем мне предстоит пробыть в отсутствии шесть лет; поэтому я отдаю жену на твое попечение. Ты пользуешься достаточным успехом у женщин, чтобы не волочиться за нею и тем самым доказать мне всю силу связывающей нас дружбы. Я не мог бы найти для Натали лучшей охраны. Если бы у нас были дети, это спасло бы ее от опасности увлечься кем-нибудь, но детей у нас нет. Знай, голубчик, что я люблю Натали до безумия, до самозабвения, до самоуничижения. Мне кажется, я простил бы ей даже измену, не потому, что всегда мог бы отомстить своему оскорбителю хотя бы ценою жизни но потому, что готов покончить с собой, лишь бы она была счастлива, раз моя любовь ей счастья не приносит. Но мне нечего бояться. Натали питает ко мне чувство искренней дружбы; оно возникает помимо любви, но укрепляет ее. Я обращался с женой, как с избалованным ребенком, и с такой радостью приносил ей жертвы, одну за другой, что она была бы чудовищем, если бы обманула меня. Любовь за любовь... Увы, признаюсь тебе во всем, дорогой мой Анри! Я только что написал ей письмо, написал, что уезжаю со спокойным сердцем, полным надежд, что меня не терзают ни сомнения, ни страх, ни ревность.., словом, письмо в таком же духе, как пишет сын, намереваясь скрыть от матери, что идет на смерть. Боже мой, де Марсе, ведь у меня в душе - ад, ведь я - самый несчастный человек на свете! Но ты один услышишь горестные возгласы, скрежет зубовный и рыдания отчаявшегося влюбленного. Признаюсь, я предпочел бы, если бы это было возможно, шесть лет подметать улицу под ее окнами, чем вернуться миллионером ценою шестилетней разлуки. Мною овладела жестокая тоска, я буду невыносимо страдать, пока ты не напишешь о своем согласии принять мое поручение, которое один только ты можешь взять на себя и выполнить. |
