— Я звоню по просьбе твоей сестры, — каким-то странно напряженным голосом продолжала мать. — Уж не знаю почему, но она непременно хотела сообщить тебе, что ее положили в больницу. Я твердила ей, что у тебя полно дел и ты наверняка не сможешь вырваться к нам, но Диана настаивала… — Харриет помолчала и сухо добавила: — Врачи говорят, чтобы мы готовились к худшему… и у младенца, и у Дианы состояние очень тяжелое. Она надеется, что ты приедешь, а я ее прошу не обольщаться. Ты все равно поступишь так, как сочтешь нужным. Тебе ведь никто не указ…

Какие врачи? Какой младенец? И почему Диана вдруг оказалась в Сакраменто? Черт побери, что происходит? Они же совсем недавно разговаривали с сестрой по телефону, и та ей ничего не ска… О Господи! Да они говорили-то в мае, а сейчас сентябрь!.. Неужели прошло три с половиной месяца?

Да, действительно Диана позвонила ей накануне своего дня рождения и предупредила, что уезжает за город, поэтому посылать традиционный букет не нужно (Крис всегда дарила сестре на день рождения весенние цветы): дома никого не будет, и посыльному придется оставить цветы на крыльце, там они завянут, а ей будет очень обидно.

— Но ничего, — ободрила Кристину сестра, — зато на следующий год твой букет будет вдвое больше!

А перед тем, как повесить трубку, принялась что-то путано объяснять про сломанный телефон и попросила не волноваться, если Кристина не сможет до нее дозвониться.

— Ты мне черкни пару строк, и я тут же сама тебе позвоню, — сказала напоследок сестра.

Теперь, задним числом, до Кристины дошел зловещий смысл Дианиных слов, а тогда… тогда они показались ей немного странными, но не более того. У нее не было причин не верить Диане — они никогда не обманывали друг друга.

До недавнего времени…

Кристина наморщила лоб, припоминая, что еще говорила в тот раз ей сестра… Да вроде бы ничего особенного… что-то про своего парня, про то, как хорошо иметь отдельную квартиру и как ей нравится жить в Лос-Анджелесе… Ни о каком ребенке и уж тем более о переезде обратно в Сакраменто речи не шло!

После этого Крис несколько раз пыталась дозвониться до сестры, но выяснилось, что телефон отключен, а нового номера Дианы она узнать так и не смогла. Впрочем, нельзя сказать, чтобы Крис проявила настойчивость: поскольку никаких важных новостей у нее не было, она со дня на день откладывала звонок на лос-анджелесский телефонный узел…

Но что же все-таки такое случилось с Дианой и с малышом? Господи, как это похоже на матушку: она всегда начинает говорить загадками, когда нужно просто и внятно объяснить, что, черт возьми, происходит!

Автоответчик продолжал работать, и Крис снова услышала голос Харриет:

— Боже мой! Куда ты запропастилась? Ты срочно нужна сестре! Срочно, понимаешь?

Мать явно была в панике. По спине Крис пробежал холодок.

Она посмотрела на часы. Полдевятого… У Кристины тоскливо засосало под ложечкой. Сколько времени прошло после этого звонка? Пять, десять часов? А вдруг мать вообще звонила не сегодня, а день-два назад?

Крис выключила автоответчик и торопливо набрала номер Харриет Тейлор.

Телефон не отвечал. Крис замерла в нерешительности. Что, если мать преувеличивает? А если нет?..

Минута, казалось, растянулась на целую вечность.

Нет, рисковать такими вещами нельзя!

Крис решительно прижала к уху телефонную трубку и принялась обзванивать авиакомпании…

Сейчас, нервно поглядывая то на часы, то на дорожную сумку, стоявшую у порога, Кристина в последний раз попыталась дозвониться до матери. Четыре длинных гудка, пять, шесть… Она вздохнула и хотела было нажать на рычаг, как вдруг в трубке раздался запыхавшийся голос Мадлен Давалос, компаньонки Харриет:

— Я вас слушаю…

— Мадлен, это Крис.