По дороге к холму, на котором стоял Бран, двигались трое всадников.

Это были гонцы, высланные Браном два часа назад. Да, ему хотелось знать, что скажут гонцы. Хотя и без них главное было ясно: город разорен, разграблен, сожжен.

Остальное - кем сожжен, давно ли, кто уцелел - лишь детали.

- Только не говорите мне, что я трус и паникер, - начал сотник Хенга, разменявший пятый десяток мужчина с бородавчатым лицом. Он выбился в командиры из рядового мечника и этим невероятно гордился. - Но я, братцы, так и думал!

- Да полно заливать-то, Хенга, - спесиво прищурившись, отозвался его молодой товарищ, родовитый Слодак, ровесник Брана. - Помню, вчера мечтал, как в бане нежиться будешь, когда до Ларсы доберемся… Мечтал?

- Вроде мечтал, - мрачно подтвердил Хенга. - Но одно дело мечтать. Другое дело - задницей чувствовать!

- Шел бы ты со своей задницей… Строишь тут из себя, - раздраженно проворчал Слодак.

- Ты сначала повоюй с мое! Тоже небось строить начнешь…

Вот так всегда. Когда дела идут сносно, Хенга и Слодак - не разлей вода, а солдаты друг другу - товарищи и братья. Но стоит только ветру донести запах тлена - и сразу раздоры, ссоры, а то и поножовщина.

- Ладно, хватит, - одернул спорщиков Бран. - Нужно подготовить людей. Особенно новобранцев.

- Уж я их подготовлю… Эх, подготовлю! - криво усмехнулся Хен-га, со значением похлопывая хлыстом по ладони.

- А ты, Слодак, - продолжал Бран, - удвой охрану обоза. Твои пойдут замыкающими. Если вожди глевов устроили засаду… Ну, ты понимаешь.

Слодак сдержанно кивнул. Он всегда понимал Брана правильно.

В город они вошли затемно - Бран решил заночевать под защитой крепостных стен.

И хотя в стратегическом отношении это решение сулило некоторые выгоды, в остальных оно оказалось весьма спорным.

Новобранцы, которых с Браном было под тридцать, восприняли открывшееся их взорам зрелище чересчур близко к сердцу.

Увы, они еще не успели подружиться со всемогущей госпожой по имени Привычка. А без ее дружбы грядки разлагающихся, изрядно поклеванных вороньем трупов, каковые варвары не поленились разложить вдоль главной городской улицы, что соединяла северные ворота с южными, выглядели устрашающе. Особенно в призрачном свете молодой луны. Некоторых рвало.

Другие безостановочно ругались вполголоса.

Третьи молча молились своим духам-покровителям, не реагируя ни на приказы, ни на уговоры.

А неповоротливый и медлительный детина Гуз - над ним без устали подтрунивал весь отряд - и вовсе вывалился из седла, когда его лошадь шарахнула вбок, испугавшись юркой крысы. Брюхо у крысы было круглым, тугим, лоснящимся - от обильного мясного питания.

Нелепо раскинув руки, Гуз свалился в озерцо бурой грязи и обдал загодя спешившихся товарищей веером тяжелых брызг. Его буланая кобыла, отскочив в сторону, прин