И замолчал. И даже вроде бы затосковал. Будто понял, что словами делу не поможешь. Как ни старайся, а как были беспредельщики в криминальном мире, так они и остались. И случай с ним самим служил тому ярким примером. Какой-то отморозок посмел поднять на него руку. И едва не свел в могилу. А началось все из-за какого-то пустяка, из-за доли в небольшой коммерческой фирме.

Тюремная почта работала исправно. По проводам, натянутым по стенам изолятора, то и дело приходили малявы. Вчера пришла одна очень интересная записка. Для Короля. Он прочитал ее. И сказал:

— Ну все, ответку я дал…

Никите уже не надо было объяснять, что это такое.

Король ответил своему врагу.

— Нет больше черта, — с уважением глядя на Короля, сказал Никите Гена Измайловский.

За покушение на жизнь законного вора наказание только одно — смерть. И если бы Король не дал ответ, его положение в этом мире очень пошатнулось бы. А так он еще раз доказал свою силу, еще выше поднял свой авторитет… Молодые пацаны смотрели на него, как на какого-то божка.

Не раз приходили малявы по адресу Никиты. На замысловатом языке он получал известия о ходе следствия. Сам он на допросах держался одной твердой линии — ничего не видел, ничего не знаю. И, судя по сообщениям извне, остальные пацаны из их «пятерки» крепко стояли на той же позиции.

Старались и Кэп с Горбылем. Были задействованы все связи, команды, проводилась интенсивная работа со следователями, судьями, в полный рост шли в атаку адвокаты. И в один прекрасный момент бастион обвинения рухнул. Никиту и других выпустили из-под стражи под подписку о невыезде.

Никита не знал, случайно это было или кто-то все подстроил, но из изолятора он вышел одновременно с Виталом, Вованом, Чаусом и Гирей. А в насмешку над ментами на улице Петровке их поджидал роскошный лимузин. А возле него Кэп и Горбыль. Крестные отцы мафии. Мокрые глаза и сухие улыбки. С распростертыми объятиями встречают своих бойцов. Только искренне ли все это? Может, просто игра на публику…

Никита с трудом удержал на губах улыбку, когда Кэп три раза коснулся его щек холодными губами. Не очень приятны ему были эти лобзания. Объятия и тройные поцелуи — традиции, почерпнутые из фильма «Крестный отец». И ничего удивительного — Кэп и Горбыль выросли на этом фильме, истории о «Коза ностре» и американском рэкете — это школа, в которой они постигали гангстерскую науку…

В лимузине было тесно. Шутка ли, вместе с водителем туда влезли восемь человек.

— В тесноте, да не в обиде. — Кэп растянул губы в резиновой улыбке.

— И никого лишнего, — сказал Витал. Он многозначительно посмотрел на Гирю.

— Ты, Гиря, конечно, дебил, — сказал Чаус. — Но я тебя прощаю.

— Ага, — кивнул Вован. — Кто старое помянет, тому прибор за щеку.

— Вы моя гордость, пацаны! — помпезно заявил Кэп. — Слышал я, круто вас менты трепали…

— Ну так! — осклабился Вован. И выставил на обозрение щербатый рот. — Вон сколько зубов, гады, счесали…

— А у меня ливер до сих пор всмятку, — скривился Чаус.