Шансы на смерть мира росли. В каждой живой клетке на планете поднимался темный прилив небытия. Зловещую перемену регистрировали экраны часовых.

Многочисленные векторы этой перемены тут же были обработаны в мозговом центре Хроноопераций компьютерами и людьми. Информации у них теперь было море, и через двадцать минут реального времени компьютеры доложили, что "замочная скважина" обнаружена.

На втором уровне катакомб бункера ждали своего часа тупоносые оборонные ракеты, в паутине сложных систем запуска и управления. Стальные манипуляторы выдвинули из стеллажа одну ракету, на темном каменном полу под ней возник серебристый круг, мерцавший, как вода в озерке.

Металлические пальцы разжались, и ракета упала в ртутный круг, исчезла. Одна сумма сил переносила ее в прошлое, другая посылала в виде вероятностной волны вверх, сквозь мили скал, в стратосферу, прямо к "замочной скважине", и Деррон увидел, как смертоносные изменения на экране вдруг пошли в обратную сторону, как пущенная назад кинопленка.

- Точно в скважину! - воскликнул командующий. Слова он больше не растягивал, теперь шесть машин берсеркеров разделили пространство прорыва в реальность с атомным взрывом. Взрыв аккуратно возник точно в этом месте и точно в нужный момент.

Волны смерти на всех экранах начали отступать, ликование громким шепотом прокатилось вдоль консольных рядов, и хотя осторожность и дисциплина приглушали радость, часовые подмигивали друг другу, улыбались, и Деррон тоже. Так было легче - не выделяться, быть как все. Кроме того, он и в самом деле гордился хорошо выполненным делом.

Вахта завершилась спокойно, и стало ясно: первая попытка берсеркеров развязать хроновойну пресечена.

Но проклятые машины не отступят, подумал Деррон. Они никогда на отступают. Вспотевший, усталый, не утруждая себя улыбкой, он уступил кресло часовому следующей вахты.

- Неплохо вы поработали сегодня, - с завистью сказал сменщик.

Деррон позволил себе вымученно улыбнуться.

- Теперь и у вас есть шанс прославиться.

Он прижал подушечку большого пальца к нужному месту на сканере, и сменщик сделал то же самое. Официально освободившись от вахты, Деррон устало направился к выходу вместе с потоком других часовых. Кое у кого лица были такие же утомленные и угрюмые, как и у Деррона. Но выйдя из зала, за пределы зоны тишины, люди начали собираться в шумные веселые компании.

Деррон встал в очередь вернуть обойму с записью дежурства. Потом еще одна очередь - на короткий устный доклад послевахтенному офицеру. И после этого он был свободен. Как будто свобода имела в эти дни для сиргольцев значение, подумал он.

Огромный пассажирский лифт поднял его из глубин камеры уровня Хроноопераций на жилой уровень подземного города. Но и здесь мили скальных пород нависали над головой.

На жилом уровне не было таких же идеальных условий, как в караульном зале. Воздух был затхлый, зачастую просто воняло. Серые улицы-коридоры освещались по минимуму. Украшения сводились к плакатам и лозунгам: от имени правительства они призывали напрячь все силы для победы, обещали скорое наступление перемен к лучшему. Улучшения в самом деле постепенно происходили, Месяц за месяцем воздух становился свежее, еда немного разнообразнее и вкуснее. Казалось, владея неисчерпаемой энергией водородного синтеза, потреблявшего минералы горных пород, гарнизон планеты мог бесконечно долго держаться в осаде, к тому же - при возрастающем комфорте.

Сейчас Деррон шагал по одному из главных коридоров-магистралей. Его офицерская холостяцкая комнатка была одной из ячеек, которые, чередуясь с магазинами и учреждениями, составляли стороны улицы. Коридор был высотой в два этажа и шириной не уступал любой главной улице в любом большом городе погибшего наружного мира. В центре бежали движущиеся дорожки, пары полицейских в белой форме проверяли у пассажиров документы: Планетарное Командование явно охотилось за отлынивающими от работы.