«…Десятый день мой братец никуда не выходит после того случая. Боится. Ну и напугал же его армянин. Дышит свежим воздухом через форточку. Усиленно занимается физзарядкой. Утром и вечером принимает ванны из морской соли. На телефонные звонки не отвечает, двери в квартиру сам никому не открывает».

«…Пришла из города, как всегда, нагруженная сумками. Зову братца. Не отвечает. Захожу к нему. Сидит в комнате, глушит водку. „Опять что-то случилось“, — решила я. Спрашиваю, в чем дело, не отвечает. Молчит день. Молчит второй. „Ты в конце концов скажешь, что произошло, или нет?“ — со злостью кричу. В ответ он молча протягивает мне конверт. Обратный адрес не указан. Вынимаю из конверта листок, вырванный из настольного календаря. Заглядываю. Пусто.

— Ну и что? А где письмо? — спрашиваю его.

— Ты его положила на стол.

— Не понимаю…

— Прочти, что на листке написано.

— Что написано…

— Дура, читай ниже, под числом. Поняла? — говорит он, когда я после прочтения текста растерянно уставилась на него.

Я молча рассматриваю штемпель на конверте: „Пятигорск“.

— Кто бы это мог? — допытывался братец. — О моей службе в контрразведке у Шкуро знают двое: армянин Сарапетян и Ахметов. Где армянин живет и чем занимается, я не знаю, и будем надеяться, что это взаимно. Я ушел от него по всем правилам слежки. Значит, исключается. Остается геолог Ахметов Василий Егорович, но он в Красноярске…

— Письмо-то из Пятигорска, — нарушаю наконец я молчание.

— Письмо можно опустить из любого города.

— Может быть, Костя из Одессы? — говорю я.

— Он ничего не знает.

— Тогда остается Ахметов…

— Остается… А может быть… это ты мне подарочек преподнесла.

Я просто онемела от этих слов.

— Ладно, не пускай слюни. Дай бог, чтобы этим кончилось.

— Одни переживания и тревоги. Вместо того чтобы быть твоей сестрой, я вынуждена объявляться домработницей. Надоело. А ты еще со своими идиотскими подозрениями, — говорю ему, утирая слезы, а сама думаю: „Так тебе и надо, старый хмырь“.

— Оставь меня одного, — говорит он мне в ответ.

— Тебя, что ли, буду охранять. Много чести, — и я вышла из комнаты.

Через несколько секунд послышался щелчок ключа. Закрыл дверь на замок. „Интересно, что будет делать“, — сгорая от любопытства, подумала я, пристраиваясь около замочной скважины. На мое счастье, выступ ключа был в стороне от входного отверстия. Вижу краем глаза, как братец отодвинул письменный стол, осторожно вскрыл плитку паркета. Вынул оттуда небольшой сверток, развернул его. „Золото, бриллианты“, — мелькнуло у меня в голове. Вот тебе на. А я-то, дура, не знала о его настоящем богатстве. Всю жизнь прожили вместе. И это называется братец. Во мне все закипело. И только шаги, раздавшиеся рядом с дверью, отрезвили меня. Отпрянула от двери. В следующее мгновение раздался щелчок замка и появился он с чемоданом в руках. Подозрительно взглянув на меня, молча направился к выходу.