Микроавтобус остановился возле здания городской администрации.

— И что это значит? — сухо спросила Знаменова.

Она сидела на одиночном кресле возле двери в салон. Руки сложены на кожаной папке, папка на коленях, плечи расправлены, спина прямая, подбородок приподнят. В этом положении она ехала от самого аэропорта, а путь был неблизким, почти сто километров.

На улице май месяц, но погода неважная. Дождя нет, но пасмурно и холодно — без куртки не обойтись. Олег знал многих женщин, которые поверх кителя носили кожаные куртки, но Знаменова всерьез считала это нарушением формы одежды. Уставное пальто на ней синего цвета, с погонами. А вот обувь неуставная. Ножка у Татьяны стройная, и сапожки такие же изящные, на среднем, но тонком каблуке.

Ей всего тридцать два года, она младше Олега, а уже подполковник. Но удивляться здесь нечему, в армию ее не призывали, и в ОМОНе она сержантом не служила. Это Пахомов терял время на пути к офицерским погонам, а она сразу после школы поступила в университет, в двадцать два года получила по две лейтенантские звездочки на погоны, и — вперед. А подполковником Татьяна стала досрочно, в награду за успешно раскрытое дело, напоминанием о котором служил небольшой шрам на шее сразу за ухом — след от ножа. Правда, шрам этот разглядеть непросто, нужно как минимум отвести в сторону тяжелую завесь из густых и прямых, как натянутые нервы, волос. Но попробуй, прикоснись к ней…

— Так это, Станислав Альбертович вас ждет! — удивленно посмотрел на нее сопровождающий пухлощекий майор, заместитель начальника ГУВД по воспитательной работе.

— Кто такой Станислав Альбертович?

— Ну как же, глава администрации, наш мэр.

— Глебов?

— Ну да, Глебов.

— Так и говорите, Глебов.

— Так и говорю!

— Глебов нас не интересует. Нас интересует начальник следственного управления и начальник ГУВД.

— Все уже в сборе, ждут вас! — Майор Кивалов вывалился из кабины, открыл дверь в салон.

Он подал руку Знаменовой, она кивнула, поблагодарила его, но помощь не приняла. А вслед за ней выходил капитан Духов. Он благодарить Кивалова не стал — оперся на его руку, да так, что майор отпрянул в сторону. Если судить по лицу Духова, то это была не шутка. Но выражение лица у Кости всегда пресное, едва живое, если не сказать, неподвижное. Только в глубине глаз у него светятся веселые, порой шутовские огоньки, но их еще нужно разглядеть.

Городской глава ждал в кабинете, но вышел к ним в приемную. Это был не молодой, но еще и не старый мужчина с широким лицом, короткой шеей, надутым как шар брюхом, относительно узкими бедрами и тонкими ногами. Движения быстрые, энергичные, походка слегка подпрыгивающая, отчего могло возникнуть подозрение, что пузо надуто летучим газом, толкающим его вверх. Улыбка открытая, но скупая. Одной только Знаменовой он улыбнулся широко, но восхищение выразил исключительно взглядом.

А восхищаться было чем. Может, и не писаной красоты она женщина, но было в ней что-то такое эдакое, отчего замирало или хотя бы притормаживало мужское сердце.

Но было в Татьяне и нечто такое, отчего пропадало желание с ней заигрывать. Строгий взгляд, суровая сосредоточенность, внутренняя собранность, нацеленность на самое важное. Также в ней угадывалась срывающаяся с цепи готовность осмеять глупость собеседника. Может, потому в ее присутствии возникало желание молчать — чтобы за умного сойти.