– Попал! – выкрикнул Катон с горделиво воспрянувшим сердцем. – Ты видел, я попал? – покосился он на Макрона.

Тот сейчас вел наконечник за своей собственной мишенью, а потому ответил не оборачиваясь, сквозь стиснутые зубы:

– Новичкам везет.

Он выпустил свою первую стрелу и выругался, когда та пролетела мимо с большим запасом. Катон повернулся к Отону, но трибун сейчас был сосредоточен на мчащейся мимо добыче. Секунду префект восторженно смотрел, как тот ловко и быстро пускает стрелу за стрелой, не тратя времени на ликование по поводу удачных выстрелов или огорчение из-за промахов. Прямо-таки прирожденный лучник.

– Ты давай не отвлекайся, – буркнул Макрон, – а то всю охоту прозеваешь!

Он снова сосредоточился на своем луке, выцепливая из колчана новую стрелу. Как оказалось, времени хватило всего лишь на три выстрела, после чего распорядитель выкрикнул приказ прекратить стрельбу. Внезапная тишина после неистовства действий на мгновение ошарашила офицеров, которые растерянно озирали землю, усеянную оперением стрел и битыми животными, из которых некоторые еще судорожно подергивались, истекая кровью. Но вот один из офицеров с победным воплем вскинул кулак, и напряженная тишина прорвалась. Все разом оживленно загомонили, бахвалясь перед товарищами своими удачными выстрелами.

– Ну, а ты чем похвастаешь? – спросил Макрон.

– Получилось разок попасть в кабана. Остальное – промахи, – развел руками Катон.

– Это тебе вон тот здоровяк стрельбу подпортил.

Макрон указал на оленя, который теперь неподвижно лежал с откинутой головой и вываленным из приоткрытой пасти языком.

– Хорошая мысль, Макрон. Только промахи были уже после кабана, а попадание, наоборот, после оленя. Так что оправданий для меня не ищи… Ничего, в следующий раз наверстаю, когда буду охотиться с копьем на кабанов.

Макрон приобнял Катона.

– Как успехи, господин трибун?

Отон демонстративно приподнял пустой колчан.

– Вот, весь запас израсходован. Жаль, я ведь только начал разогреваться.

– Хорошо. И сколько попаданий?

– Попаданий? – ухмыльнулся трибун. – Да все.

По приказу распорядителя охоты за ширмы вышли сборщики добычи. Загонщики направились обратно на свои исходные места, готовиться к следующему заходу. Животные, которые уцелели в коридоре, оказались в загоне – кабаны отдельно от оленей, – так что участь их была предрешена. В то время как одни люди собирали стрелы, пролетевшие мимо цели, или выдергивали их из убитых животных, другие стали относить туши и складывать возле телег, собираясь заняться хлопотным делом свежевания. Слуги пополняли колчаны офицеров для возобновления стрельбы.

Остаток утра Катон, как ни старался следовать советам трибуна Отона, продолжал в основном мазать мимо целей. Такое отсутствие прогресса очень расстраивало, и к концу префект возненавидел свой лук за то, что тот, казалось, упорно сопротивляется попыткам овладеть собою. Макрону везло гораздо больше, и он то и дело подтрунивал над другом, чем еще сильней действовал на нервы, в том числе когда они в полдень шли к повозке подкрепиться.

Освежеванные и выпотрошенные туши оленей свисали с деревянных рамок. Поблизости были свалены в кучу потроха – жирно лоснящаяся серо-лиловая куча, к которой уже слеталось пировать невесть откуда взявшееся воронье. Рядом с оленями лежали на боку три кабаньи туши. Изрядно было настреляно и зайцев – их побросали охотничьим собакам, приведенным для дневной забавы из лагеря.